Изба и ее хозяйка - Таисия Ивановна Пестерева.
Здесь жил в ссылке один год и пять месяцев
в деревне Норинской Архангельской области
опальный поэт Иосиф Бродский.
Фото Иосифа Бродского, 1965 год.
Я.Гордин вспоминает: «Деревня находится
километрах в тридцати от железной дороги, окружена болотистыми северными
лесами. Иосиф делал там самую разную физическую работу. Когда мы с писателем
Игорем Ефимовым приехали к нему в октябре шестьдесят четвертого года, он был приставлен
к зернохранилищу – лопатить зерно, чтоб не грелось. Относились к нему в деревне
хорошо, совершенно не подозревая, что этот вежливый и спокойный тунеядец возьмет
их деревню с собой в историю мировой литературы».
Избу, в которую поселили Бродского, срубил в
прошлом веке прадед хозяйки.
В комнате (четыре на пять шагов), где жил
поэт, умещались только диван и стол. Стены обшиты широкими досками, пол – из
грубых еловых плах. В окно видны кусочек главной деревенской улицы, избы
напротив, за ними – луг и дальше – темная полоска леса. Хозяйка, Таисия
Ивановна, вспоминала: «Послал его бригадир жердья для огорожи секти. Топор ему
навострили. А он секти-то не умеет – задыхается, и все ладони в волдырях. Дак
бригадир Лазарев Борис Игнатьевич стал Иосифа на легкую работу ставить. Вот
зерно лопатил на гумне со старухами, телят пас, дак в малину усядется и, пока
не наестся, не вылезет из малины. А телята разбрелись. Он бегом за ними. Кричу
ему: не бегай бегом, растрясешь малину-то, я сейчас железиной поколочу, и
телята вернутся все!»
4 сентября 1965 г. поселковая коношская
газета «Призыв» опубликовала стихотворение Бродского «Осеннее» (напечатано
внизу четвертой страницы, в разделе «Из редакционной почты»; гонорар ссыльного
поэта составил два рубля с мелочью):
Скрип телег тем сильней,
Чем больше вокруг теней,
Сильней, чем дальше они
От колючей стерни.
Из колеи в колею
Дерут они глотку свою
Тем громче, чем дальше луг,
Чем гуще листва вокруг.
Вершина голой ольхи
И желтых берез верхи
Видят, уняв озноб,
Как смотрит связанный сноп
В чистый небесный свод.
Опять коряга, и вот
Деревья слышат не птиц,
А скрип деревяных спиц
И громкую брань возниц.
Другая газетная публикация Бродского называлась "Тракторы на рассвете".
Источник: http://www.ogoniok.com/4910/33/
Во время ссылки его навестили друзья – Е.Рейн
и А.Найман, привезшие письмо от Ахматовой и сделавшие снимки опального поэта.
После примирения, в Норинскую к Бродскому
приезжала М.Басманова, родившпая в 1967 г. от него сына Андрея (несмотря на
протесты Бродского, Андрей был записан в метриках Осиповичем с фамилией Басманов).
Л.К.Чуковская вспоминает, что, когда
Бродского осудили, Ф.А.Вигдорова отправила ему в ссылку свою единственную
печатную машинку.
Годы спустя в интервью Майклу Скаммелю на
вопрос: «Как на Вашу работу повлияли суд и заключение?» Бродский ответил: «Вы
знаете, я думаю, это даже пошло мне на пользу, потому что те два года, которые
я провел в деревне, – самое лучшее время моей жизни. Я работал тогда больше,
чем когда бы то ни было. Днем мне приходилось выполнять физическую работу, но
поскольку это был труд в сельском хозяйстве, а не работа на заводе,
существовало много периодов отдыха, когда делать нам было нечего».
Бродский на полевых работах в ссылке.
В период ссылки им были написаны такие
известные стихотворения, как «Одной поэтессе» («Я заражен нормальным
классицизмом, /А вы, мой друг, заражены сарказмом...»), «Два часа в резервуаре»
(«Я есть антифашист и антифауст. / Их либе жизнь и обожаю хаос...», «Новые
стансы к Августе» («Здесь, захороненный живьем, / я в сумерках брожу жнивьем, /
сапог мой разрывает поле, / бушует надо мной четверг...»), «Северная почта»
(«Я, кажется, пою одной тебе...»), «Письмо в бутылке» («То, куда вытянут нос и
рот, / прочий куда обращен фасад, / то, вероятно, и есть «вперед», / все
остальное считай «назад»...»), «Брожу в редеющем лесу. / Промозглость, серость.
/ Уже октябрь. На носу / Ваш праздник, Эрос...», «Тебе, когда мой голос
отзвучит...», «Орфей и Артемида», «Гвоздика», «Пророчество», «24.5.65 КПЗ», «В
канаве гусь, как стереотруба...», «В деревне бог живет не по углам...», «Чаша
со змейкой», «В деревне, затерявшейся в лесах...», «Северный край, укрой, / И
поглубже. В лесу. / Как смолу под корой, / Спрячь под веком слезу...», «Дни
бегут надо мной, / словно тучи над лесом...», «С грустью и с нежностью» и
другие.
В ссылке
он гораздо лучше осознал свои поэтические задачи и свое
поэтическое кредо, не зная только, позволят ли ему реализовать свои возможности
до конца: «И вот что я скажу Вам, Ирина Николаевна, напоследок: главное не изменяться, я
сообразил это. Я разогнался слишком далеко, и я уже никогда не остановлюсь до самой
смерти. Все как-то мелькает по сторонам, но дело не в нем. Внутри какая-то неслыханная
бесконечность и отрешенность, и я разгоняюсь все сильнее и сильнее.
Единственное, о чем можно пожалеть, что мне помешают сказать об этом всем остальным,
– не будет возможности написать эти главные стихи. Но даже тогда – в этом
сожалении – я буду знать, что я чист перед Богом (и перед землею), потому что я
поступал так, как это нужно было небу. В общем, – я ни в чем на свете не
виноват – ни духовно, ни нравственно. В первом я не сомневаюсь, а второе сумел
искупить. И это во мне говорит не гордыня, а смирение, но смирение гор перед
небом. Хватит с меня. Горе должно рождать не грусть, а ярость, и я яростен» (из
письма И.Н.Томашевской, 19.1.65.
Норинское).
В ссылке, в глухой деревушке Норинское,
Бродский во всей полноте познакомился с творчеством английского поэта и
проповедника Джона Донна в подлиннике, оказавшим огромное влияние на все его
последующее творчество. Поэт вспоминал: «Самое интересное, как я достал эту
книгу. Я рыскал по разным антологиям. В шестьдесят четвертом году я получил
свои пять лет, был арестован, сослан в Архангельскую область, и в качестве
подарка к моему дню рождения Лидия Корнеевна Чуковская прислала мне – видимо,
взяла в библиотеке своего отца – издание Донна в "Модерн лайбрери". И
тут впервые прочел все стихи Донна, прочел всерьез». Известны слова поэта о
том, что Донн расширил его представления о поэзии, в то же время переводы из Донна
стали для Бродского школой литературного мастерства, углубили его представления
о выразительных возможностях строфики, позволили ему найти новые поэтические
ритмы и интонации.
В 1965 г., под давлением мировой
общественности
О своей избе-читальне, огороженной шкафами в родительской комнате, Бродский
писал: «...эти десять квадратных метров принадлежали мне, и то были лучшие
десять метров, которые я когда-либо знал. Если пространство обладает собственным
разумом и способно выказывать предпочтение, то возможно, что хотя бы один из тех
десяти метров тоже может вспоминать обо мне с нежностью. Тем более теперь, под
чужими ногами». И.Бродский. Полторы комнаты. Пер. Д.Чекалова.
По поводу дела Бродского Ф.А.Вигдорова обращалась к Генеральному Прокурору СССР
Р.Руденко, Секретарю Союза писателей СССР К.А.Федину и еще во многие официальные
инстанции. Но главный ее вклад в защиту поэта — это ее поездка на суд и
сделанная ею запись процесса.
Карта сайта: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15.