Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны ХХХ:
Ты созвал Совет и заговорил о своем восхищении творческим горением луны-фельдмаршала
во время своего пребывания на четвертом этаже. Мы создали кучу фильмов - и всюду она
сценарист-режиссер-актриса. Она показала ослепительный пример личной творческой
самотверженности всем своим подчиненным. И всем трем этажам внизу. И всем вам, бесконечно
любимые луны. И я очень хочу, очень прошу вас поучиться у нее основным приемам этого
ремесла и мастерства. Просим луну-фельдмаршала погостить у нас недельку и помочь лунам
К., Лю, ХХХ и N создать по три собственных кинопроекта и осуществить их в рамках этой же
недели. Мне хочется видеть у вас элементы сверхнапряжения, азарта, увлеченности, горения. Ц. ХХХ

    Иосиф Бродский
	
  
	
Подсвечник

     Сатир, покинув бронзовый ручей,
     сжимает канделябр на шесть свечей,
     как вещь, принадлежащую ему.
     Но, как сурово утверждает опись,
     он сам принадлежит ему. Увы,
     все виды обладанья таковы.
     Сатир - не исключенье. Посему
     в его мошонке зеленеет окись.

     Фантазия подчеркивает явь.
     А было так: он перебрался вплавь
     через поток, в чьем зеркале давно
     шестью ветвями дерево шумело.
     Он обнял ствол. Но ствол принадлежал
     земле. А за спиной уничтожал
     следы поток. Просвечивало дно.
     И где-то щебетала Филомела.

     Еще один продлись все это миг,
     сатир бы одиночество постиг,
     ручьям свою ненужность и земле;
     но в то мгновенье мысль его ослабла.
     Стемнело. Но из каждого угла
     "Не умер" повторяли зеркала.
     Подсвечник воцарился на столе,
     пленяя завершенностью ансамбля.

     Нас ждет не смерть, а новая среда.
     От фотографий бронзовых вреда
     сатиру нет. Шагнув за Рубикон,
     он затвердел от пейс до гениталий.
     Наверно, тем искусство и берет,
     что только уточняет, а не врет,
     поскольку основной его закон,
     бесспорно, независимость деталей.

     Зажжем же свечи. Полно говорить,
     что нужно чей-то сумрак озарить.
     Никто из нас другим не властелин,
     хотя поползновения зловещи.
     Не мне тебя, красавица, обнять.
     И не тебе в слезах меня пенять;
     поскольку заливает стеарин
     не мысли о вещах, но сами вещи.

             1968