Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны К.:
Совместными усилиями мать и дочь - мы с Лю - сбили еще 2 кг. Ух, как сопротивляются, гады!
Оказаться в Москве и не позвонить Дубровину ты не мог. Приветствия-эмоции - и ты закидываешь
удочку в его мирно дремлющий пруд: "Ветер треплет огонек свечи, но она горит - не угасает..."
Потом обнаружил в карманах смятый лоскуток бумаги и продиктовал еще строчку: "Из полумглы
плывет далекий скрип уключин..." Как всегда, через десять минут поэт диктует тебе первое
стихотворение:

* * *
Наконец-то выдохся пожар.
Дым клубится горестно и тяжко.
Ведь огонь разгневанный пожал,
Будто головню, многоэтажку.

Ветер вопли дикие унес,
От несчастья никуда не деться!..
Не сочтешь ни крови и ни слёз,
Не сочтешь поникших погорельцев.

Дом сгоревший тягостно чадит,
У подъезда сгорбленное тело:
В шляпе обгорелой инвалид
Со свечой в ладони почернелой.

Щеки в пепле, глаз кровоточит,
Инвалида в оторопь бросает...
Ветер треплет огонек свечи,
Но она горит - не угасает...

Прочитав первое стихотворение, Дубровин просит еще десять минут на второе. И диктует:

* * *
Из полумглы плывет
Дрожащий скрип уключин...
Как будто бы зовет
Людей на кручи.

Но нет людей,
И полумгла густеет....
А скрип слабей,
И горестнее тени.

Не разглядеть во тьме:
Там кто-то дышит...
А скрип плывет ко мне
Все ближе, ближе...

И сколько лет прошло,
А память мучит.
Но как назло, назло
Я слышу скрип уключин.

И еще одна новость: ЛФ прислала приглашение на концерт пользующегося у них бешеной
популярностью квартета - скрипка, фортепьяно, бас и ударные. Уверяет - четыре гения!
Изюминкой концерта будут гости из Музея музыки - несколько песен споет Ив Монтан...
Будем, сказал ты. Меня смутило - в приглашении нет наших с Лю имен. "Чепуха! Я ей скажу!" Ц. К.

    Иосиф Бродский
	
	
	     
x x x

     Мы жили в городе цвета окаменевшей водки.
     Электричество поступало издалека, с болот,
     и квартира казалась по вечерам
     перепачканной торфом и искусанной комарами.
     Одежда была неуклюжей, что выдавало
     близость Арктики. В том конце коридора
     дребезжал телефон, с трудом оживая после
     недавно кончившейся войны.
     Три рубля украшали летчики и шахтеры.
     Я не знал, что когда-нибудь этого больше уже не будет.
     Эмалированные кастрюли кухни
     внушали уверенность в завтрашнем дне, упрямо
     превращаясь во сне в головные уборы либо
     в торжество Циолковского. Автомобили тоже
     катились в сторону будущего и были
     черными, серыми, а иногда (такси)
     даже светло-коричневыми. Странно и неприятно
     думать, что даже железо не знает своей судьбы
     и что жизнь была прожита ради апофеоза
     фирмы Кодак, поверившей в отпечатки
     и выбрасывающей негативы.
     Райские птицы поют, не нуждаясь в упругой ветке.

             1994