Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны Н.:
Сказала К. то, что хотела: "Я хочу в Италию с вами. Не буду мешать. Вы меня просто не увидите.
Я его Нестор-летописец. У меня свои задачи. Оставь на вилле в одной из спален открытое окно.
И ни о чем не думай. Не грузись. Проживу неделю рядом, но отдельно. Согласна?" - "Да." -
"Вот и отлично. Пойду соберу вещи." - В Италии ты таскал К. (и меня) по музеям, шлейф сопровождения
все фотографировал. Дико уставали и, перекусив, сразу засыпали. Впрочем, возбуждение
от увиденного три раза пересилило усталость - ты не спал, сидел на балконе с ноутбуком, рисовал
портреты Тарковского. Долго возился со своей последней фотографией поэта. В Интернете ты
повесил ее для всех в синей тональности (глубокий вечер), но фактически поэт тогда был озарен
всполохами невероятного по размерам красного с золотом заката - и ты долго искал нужное
сочетание красок. Потом тебя увлекла странная мысль, что в этой последней прощальной фотографии
ты должен искать ледяные бурые оттенки, мглистые, землистые тона (стояк человеческого дыма, -
шептал ты рассеянно) - и ты сделал десятки вариантов, но ни один тебя не удовлетворил, впрочем,
ни один не был тобой стерт. Утром К. за чаем с интересом просматривала и комментировала
увиденное, Но ты был тверд: все нужно переделать. Почему же ты тогда не стер эти варианты?
Они содержат ценную информацию о какой-то детали: там почти идеально решен лоб, здесь - губы,
тут - щека, а вот, смотри, - отличный кусок плаща, а здесь все отдашь за эту нервную пульсацию фона.
После чая К. уводит тебя на получасовую прогулку по парку - кусты и деревья цветут, синеет море.
Но тебя снова тянет в музеи и боевая подруга на высоте - ей тоже все безумно интересно. И мне.
Кстати, вы оба смотритесь как отличная пара. Но не для всех. В музее одна кружевная старушка
спросила К.: "Дочь? Внучка?" - "Жена!" - отрезала К. и у бабульки оловяные глаза полезли на лоб. Ц. Н.

    Иосиф Бродский
	
	
	     x x x


     Дни расплетают тряпочку, сотканную Тобою.
     И она скукоживается на глазах, под рукою.
     Зеленая нитка, следом за голубою,
     становится серой, коричневой, никакою.
     Уж и краешек, вроде, виден того батиста.
     Ни один живописец не напишет конец аллеи.
     Знать, от стирки платье невесты быстрей садится,
     да и тело не делается белее.
     То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.
     Либо: птица в профиль ворона, а сердцем - кенар.
     Но простая лиса, перегрызая горло,
     не разбирает, где кровь, где тенор.

             <1980>