|
Известия.ру, 11.03.2002
|
В четверг, 14 марта в 10:00 мск в Медиа-центре газеты «Известия» состоится пресс-конференция на тему: «Альфа-Банк и Комитет по градостроительству и архитектуре Администрации Санкт-Петербурга объявляют международный конкурс на создание проекта памятника Иосифу Бродскому в Санкт-Петербургу».
В пресс-конференции принимают участие вице-президент Альфа-Банка Александр Дмитриевич Гафин, директор Музея Гуггенхайма Томас Крэнц, лауреат Государственной премии РФ, Народный художник РФ, академик Российской Академии художеств Борис Асафович Мессерер, Народный артист РФ Сергей Юрьевич Юрский.
Альфа-Банк и Комитет по градостроительству и архитектуре Администрации Санкт-Петербурга объявляют открытый международный конкурс среди профессионально работающих художников, скульпторов, архитекторов, а также студентов и выпускников архитектурных и художественных высших учебных заведений на создание проекта памятника Иосифу Бродскому. Альфа-Банк учреждает Премиальный Фонд конкурса.
По итогам конкурса будет выбрана лучшая работа, автор которой получит право на заключение договора на реализацию проекта памятника Иосифу Бродскому в Санкт-Петербурге.
Аккредитация журналистов по тел.:(095)788-6980, 788-6995 – пресс-служба ОАО «Альфа-Банк».
Адрес Медиа-центра газеты «Известия»: ул. Тверская 18, корп. 1, 3 этаж, Овальный зал (ст. метро «Тверская», «Пушкинская», «Чеховская»).
Источник: http://www.alfabank.ru/press/monitoring/2002/3/11/2.html
И взятки гладки
Бродский как self myth
Владимир Соловьёв пишет о Бродском с любовью, но бсолютно беспощадно
Вышла еще одна, после "Романа с эпиграфами", скандальная книга живущего в Нью-Йорке критика и писателя Владимира Соловьева. Вообще-то Соловьев - автор более двадцати книг, переведенных на тринадцать языков, как следует из его библиографической справки. Но не все его книги известны в России. Самыми нашумевшими стали "Три еврея" и "Роман с эпиграфами". В последнем выстроена жесткая оппозиция: Бродский и Кушнер. Грубо говоря, она такова: Бродский - гений, Моцарт; Кушнер - бездарность, Сальери. На самом деле все, разумеется, не так: и Бродский не Моцарт, и Кушнер не Сальери. Не говоря уж о том, что и Моцарт, и Сальери, в гениально навязанной нам трактовке Пушкина, тоже далеки от подлинных Моцарта и Сальери.
Но, как говорил кто-то о лучшем критике первой русской эмиграции Георгии Адамовиче, "как же он неправ, но и как же он все-таки прав". Книги Владимира Соловьева нужно читать именно с этой формулой в голове. Или не читать вовсе. Не тратить зря нервные клеточки.
Новая книга называется "Post mortem. Запретная книга о Бродском". Жаль, что Соловьев не решился на словесную игру, не вспомнил нашего великого фольклориста А. Н. Афанасьева с его "Заветными ("Запретными".- П. Б.) сказками" и не назвал свою новую вещь "Заветная книга о Бродском". Словесная игра сняла бы с названия этот невозможный душок эмигрантского мазохизма. Господи, да кто вас сегодня запрещает, что в Америке, что в России! Разве сами друг друга. Но без "запрета" - никак. Не вкусно. Да вырезайте вы поскорей из себя этот аппендикс.
(Внимание! 23 июля Афанасьеву исполняется 180 лет, и это серьезная дата, учитывая, что он равен десяти братьям Гримм. Те собрали около 200 народных сказок, Афанасьев - около 2 тысяч).
Соловьев любит Бродского безумно. Хотя слово "безумно" для него не подходит. Соловьев умный, я бы сказал, слишком умный. Навязчиво умный. Давит на тебя интеллектуальной независимостью, как бульдозер. Я нашел в его книге только одно душевно слабое место: легкий оттенок самолюбования. Поскольку эта книга о Бродском написана как роман от лица девушки, то автор позволяет себе часто поминать в качестве персонажа некоего Владимира Соловьева, автора статьи о Бродском "Апофеоз одиночества", которую поклонники поэта обругали, а сам поэт похвалил. Наверное, так оно и было. Но писать о себе в третьем лице все равно невыносимый нарциссизм.
Во всем остальном книга Соловьева мне чрезвычайно понравилась. И это именно "заветная" книга, то есть выношенная, глубоко заранее продуманная (не "даль свободного романа") и как бы окончательная. Для Соловьева, разумеется, окончательная. Если он задумает написать о Бродском еще одну книгу, это будет уже жуткий перебор.
Кажется, о Бродском написано столько, что тошнит. Тем более что каждый раз, натыкаясь на очередную статью о Бродском в газете ли, журнале, я заранее знаю: сейчас автор будет чисто конкретно себя по отношению к Бродскому "позиционировать". Типа: что вы мне все говорите: Бродский! Вот я вам сейчас скажу. И пошло-поехало!
Соловьев прежде всего удачно выбрал "точку зрения". Его героиня обожает стихи Бродского, но отказывает ему в сексуальной близости как старику, а значит, с автора и взятки гладки. Сделав свою девушку такой же умной, как он сам, Соловьев беспощадно анализирует личность Бродского, особенно в поздний период его жизни. Зато любой прокол, любую неточность, любую даже глупость в оценке личности столь же незаурядной, сколь и эгоцентричной, можно списать на слабость девичьих мозгов. Вроде: я у мамы дурочка. Вообще, отстаньте. У меня критические дни.
Я еще не читал книги, в которой Бродский был бы показан с такой любовью и беспощадностью. Тут и национальность девушки важна. Девушка - русская, "гойка", соответственно, и на "еврейство" Бродского (а без этой проблемы не обойтись, поскольку самого поэта она сильно занимала) смотрит как бы со стороны. Но эмигрантка, то есть как бы своя. Хитрый Соловьев!
Книга одновременно очень рациональная и эмоциональная. "Рацио" - от Соловьева, оттенки чувств и переживаний - от героини. Рационально Соловьев делает вывод, что Бродский это такой "self myth", "собственный миф". Человек хотел одного (любви изменившей ему в Ленинграде женщины), а делал другое: писал потрясающие стихи, получал "Нобельку", разруливал ситуацию в американской русскоязычной литературной диаспоре как "пахан" и так далее. И мучительно заботился о своей посмертной славе. О том, что будет за "концом перспективы". А похоронили рядом с фашистом и антисемитом Эзрой Паундом. А клевреты растащили славу на куски, каждому хоть по крохотному, но кусочку. Так тебе и надо. Живи реальной жизнью. Не делай из себя культа.
Но поскольку "по-женски" Соловьев через свою героиню в Бродского влюблен, та же ситуация выглядит совсем иначе. Старик, но какой! Сколько ума, таланта, бесстрашия в оценке мира и людей! Вариант "Башни из черного дерева" ныне покойного Джона Фаулза.
Вот такая вышла книга.
Автор: Павел Басинский
Источник: http://www.ruscourier.ru/archive/1601
| Ранее |
|
Деград
