Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

24-го у Оси день Рождения.
Он поутру в минуту пробуждения
услышит топот Алешковского и Лосева,
примчавшихся расцеловать Иосифа.
Покамест Маша режет редьку и селедку,
друзья пройдутся не спеша по околотку,
чтобы пропить, пеняя на старение,
заначку Оси с Нобелевской премии.
Потом у Маши за столом, как подобает,
они до нормы праздничной добавят.
А двадцать пятого попросит Ося Машу
дать ему утром доллар на рюмашу,
чтобы улучшить жизни восприятие
и спеть, воспрянув духом, “Коробейники”.

Эх, и у нас когда-то будет демократия!
Эх, и у нас когда-то будет, как в Америке!


                       ВЛАДИМИР УФЛЯНД,  1991.
                                                                                         

Источник: http://community.livejournal.com/brodsky                                                                                 

В иных домах,
над запахами лестниц,
Над честностью,
А также над жульем,
Мы доживем до аналогий лестных,
До сексуальных истин доживем.

В иных домах договорим о славе,
И в жалости потеющую длань,
Как в этих скудных комнатах, оставим
Агностицизма северную дань…

Думал ли Иосиф Бродский о своем доме на Литейном, когда писал стихотворение “Слава”?

По этому дому с прилепившимся к нему навеки именем дом Мурузи (фамилия владельца — греческого князя) бродит призрак славы. Здесь жили Николай Лесков, Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский. Здесь в литературной студии Чуковского и в “Цехе поэтов” Николая Гумилева читали Блок, Шкловский, Горький, Замятин, Зощенко. Здесь в своих “полутора комнатах” на семью жил Иосиф Бродский.

Впрочем, об этом легендарном месте долгие годы не вспоминали. И вот вспомнили. Дом Мурузи стал разрушаться.

Прошлой осенью по стенам пошли предательские трещины. Потом они стали разъезжаться, открывая фрагменты дворового пейзажа.

Нынче дом-призрак признан частично аварийным. Кто-то из жильцов ждет расселения. А те, кто устал ждать, выходят на улицу с плакатами “Заложникам стройки — достойное жилье”.

Какой стройки? Той, что по соседству, на Литейном, 26. Правда, никакого дома там сегодня нет. Его снесли. И дом Мурузи по Литейному, 24, лишившись поддержки соседа, растревоженный стройкой, стал потихоньку, по-старчески кривобоко оседать.

Летом 2005-го по соседству с домом Мурузи затеялись работы. Инвестору приглянулся соседний дом, принадлежавший Министерству обороны. Жильцов бывшего общежития Ленинградского военного округа расселили, чтобы построить на этом месте кое-что подоходнее — торгово-офисный центр (Литейный, близко от Невского!).

Жильцы дома Мурузи рассказывают, что, когда соседний дом сносили, их жилище сотрясалось. Люди в ужасе выходили на улицу — ведь рухнувшие стены, да и дома, падающие краны и прочие строительные “ужастики” в Питере не редкость.

Но тогда вроде пронесло. Хотя жильцы считают, что именно тогда их дом как следует растрясли, раскачали, что сказалось на его судьбе уже в ближайшем будущем. И когда осенью 2006-го дело дошло до рытья котлована и других работ на месте снесенного дома, на стенах “Мурузи” появились трещины, которые быстро росли. По уверениям жильцов, это продолжается и сегодня: старые трещины растут, вдобавок к ним появляются новые. Хотя сегодня все работы на злосчастной стройплощадке заморожены. Но дом уже “поплыл” .

Работы на стройплощадке на Литейном прекратились не сразу. Для этого понадобился ворох писем во все инстанции, пикеты жильцов и, наконец, специальное постановление правительства Петербурга о критическом положении дома Мурузи плюс громкое заявление губернатора Валентины Матвиенко о том, что она берет ситуацию под личный контроль.

В грозном документе, принятом в начале апреля 2007-го, вина возлагалась на застройщика. Фирме “Петербургстрой” предписывалось срочно заняться расселением жильцов аварийных квартир, а дом капитально отремонтировать. Все затраты должны взять на себя строители.

Затраты немалые. В граничащей со стройплощадкой “зоне подвижки” оказались квартиры 58 семей. (14 семей — наниматели, те, кто живет в коммуналках на государственной площади по договору социального найма, 44 семьи — собственники комнат или квартир.) Одно только расселение 14 семей нанимателей, по предварительным прикидкам застройщика, обойдется почти в 2 миллиона долларов. А общие затраты на расселение всех 58 семей и восстановление дома, по оценкам ряда экспертов, могут составить 10—12 миллионов “зеленых”. Это при том, что общий объем инвестиций в проект строительства торгово-офисного центра на Литейном, 26, по словам гендиректора ООО “Петербургстрой” Игоря Веренича, — 40 миллионов евро. “Аварийные” расходы удорожают строительство комплекса как минимум на 20%.

Впрочем, ни жильцам, ни городу (помимо славного литературного прошлого дом Мурузи является памятником архитектуры конца XIX века) от этого, как говорится, ни жарко, ни холодно. Виноват — плати. Беда только в том, что виновник случившегося до сих пор не назван.

Смольный назвал виновниками строителей. Признавать вину они не торопятся.

— Официального заключения о причинах разрушения нет, есть лишь предположения специалистов проектного института, — рассказал “Новой” гендиректор “Петербургстроя” Игорь Веренич. — То, что дом Мурузи треснул из-за разборки соседнего дома, — это их предположение. Мы все делали по правилам. Вопрос о виновности или невиновности нашей фирмы будет определять вневедомственная экспертиза. И если нашей вины нет, мы поставим перед администрацией города вопрос о компенсации затрат на расселение и ремонт.

Предположения о причинах катастрофы дома Мурузи действительно высказывались разные. Это не только котлован, который был вырыт по соседству. Говорили и о том, что дом Мурузи стоял на плывуне и когда привычную структуру нагрузок на землю нарушили, дом “поплыл”. Говорили и о хронической течи канализации, которая подмыла фундамент. Говорили даже о халтуре столетней давности, которая якобы была допущена еще во время строительства. (Кстати, со времен постройки дом простоял без капитального ремонта, пережив блокадные бомбежки.)

Словом, приговор “Петербургстрою”, вынесенный Смольным, пока не окончательный. И строители собираются через суд добиваться признания своей невиновности. И бороться за возмещение затрат. Как они могут быть возмещены? Очень просто — за счет новых инвестиционных соглашений. По которым город отдаст фирме новое “пятно” под застройку.

При этом нельзя исключать и самый пессимистичный сценарий развития событий. Восстановление дома Мурузи городские власти признают нецелесообразным — как бывало в Питере уже не раз, когда исторические здания, стоявшие веками, вдруг оказывались “аварийными” и на их месте очередной инвестор разворачивал грандиозное строительство. Дом снесут. А на его месте возникнет то самое “пятно застройки”, которое откроет простор строителям для “освоению” исторического центра.

Правда, эти самые городские власти, включая Валентину Матвиенко, уже не раз заявляли, что речи о сносе дома Мурузи нет и быть не может. Историческое здание должно быть восстановлено. Но кто знает, какой “плывун” обстоятельств может пошатнуть незыблемую позицию чиновников?

Впрочем, позиция городских чиновников и без того вызывает вопросы. К примеру, “строительный” вице-губернатор Александр Вахмистров однозначно заявил: “Петербургстрой” действовал самовольно, у фирмы было разрешение лишь на частичный снос здания на Литейном, 26, никаких разрешений на рытье котлована у застройщика не было”.

Между тем никто из контролирующих структур этого “не заметил”. Глава Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга Александр Орт лишь посетовал, что строители “перешли все границы”, разобрав соседнее с домом Мурузи здание.

Спрашивается: куда же смотрели наделенные государственной властью мужи, если, по их же собственным словам, получается, что строители могут хозяйничать в самом центре города, делая все, что им заблагорассудится? Для чего тогда вообще существуют многочисленные надзоры, инспекции, комитеты?

Среди многочисленных запутанных обстоятельств не забыли бы еще об одном — о людях. Пока, по словам Игоря Веренича, фундамент расползающегося дома укрепляют, стены стягивают стальными стяжками, а те 14 семей, что живут на государственной жилплощади, расселяют.

А вот что касается собственников квадратных метров в “зоне подвижки”, здесь ситуация иная.

Никто нас не расселяет, — рассказала “Новой” Алина Лысак, старожил дома Мурузи и координатор инициативной группы жильцов. — И никаких переговоров, как нам было обещано, с нами никто не ведет. И если вдруг, как говорит директор “Петербургстроя”, суд не признает их виновными, что тогда? Мы так и останемся заложниками в разваливающемся доме?

Если внятных ответов от районной и городской администрации не последует, то уже в понедельник, 21 мая, жильцы дома Мурузи вновь выйдут в пикет.

На этот раз хотят встать у Смольного — чтобы городская власть могла хотя бы из окон своих кабинетов увидеть граждан с наглядным напоминанием об их проблемах.

Ну а что же квартира Бродского? Его “полторы комнаты” “подвижка”, к счастью, не задела — квартира поэта находится с другой стороны здания. А вот ситуация с созданием здесь музея уже давно застыла на мертвой точке. Из пяти комнат в коммуналке, где жили будущий нобелевский лауреат и его родители, три комнаты выкуплены для музея. Две (одна из них — комната Бродского) — нет.

Нам никак не угнаться за постоянно растущими аппетитами владельцев оставшихся двух комнат, — рассказал “Новой” Михаил Мильчик, председатель правления фонда создания музея Бродского. — Пользуясь ситуацией, они запрашивают непомерную цену. Причем их запросы все время растут. Так что никакого музея в квартире Бродского на сегодня нет. Есть фотовыставка. Иногда мы проводим индивидуальные экскурсии. Но нормально работающего музея нет.

Хотя друзьям Бродского не составило бы труда такой музей создать. Живы вещи из квартиры поэта, есть фотографии комнат, по которым нетрудно восстановить, где эти вещи находились, сохранились книги, даже записано, в каком порядке они стояли на стеллажах. Но…

У дома, как и у самого известного его жителя, оказалась непростая судьба. Отсюда Иосиф Бродский отправился в ссылку в Архангельскую область в 1964-м, отсюда уезжал в эмиграцию в 1972-м. А сегодня сам дом Мурузи оказался на пороге небытия…