Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Детали дома на Мортон стрит, где жил Бродский.
Источник: http://community.livejournal.com/brodsky/173537.html#cutid1




Зинаида Арсеньева
Час Пик, Санкт-Петербург, 27.03.2002

19 марта состоялась пресс-конференция, посвященная конкурсу на памятник Иосифу Бродскому. Конкурс организован Комитетом по градостроительству и архитектуре городской администрации и Альфа-Банком.

По словам вице-президента банка Александра Гафина, установка памятников людям, прославившим наш город, но еще не воплощенным благодарными потомками в бронзе или мраморе, – совместная идея чиновников Комитета по градостроительству и банкиров. В очереди на увековечение – Блок, Ахматова, Гумилев, Довлатов. Первый этап – Бродский.

В жюри вошли Михаил Пиотровский, Владимир Гусев, директор музея Соломона Гуггенхайма Томас Кренц, Владимир Спиваков, Сергей Юрский, главный редактор «Известий» Михаил Кожокин, председатель Комитета по градостроительству и архитектуре Олег Харченко, Александр Гафин и управляющий петербургским филиалом банка Виталий Рябов. «Свадебных генералов» вроде губернаторов и вице-премьеров принципиально не звали – это, как полагают организаторы, было бы неприятно самому Бродскому. (Вопрос, как бы он отнесся вообще ко всей этой затее, отчего-то не ставился.) Дала согласие работать в жюри вдова поэта Мария.

В конкурсе могут принять участие российские и зарубежные профессиональные художники, скульпторы, архитекторы, а также студенты архитектурных и художественных высших учебных заведений. Предусмотрено три тура. Заявки-концепции будут приниматься до 1 июля этого года. Затем в течение полутора месяцев их рассмотрят жюри и экспертный совет. Во второй тур (он продлится до 1 ноября) выйдут шесть работ, после чего из них выберут лучшую. Альфа-Банк учредил премиальный фонд в размере $26 тыс. Победитель получит 15 тыс., остальные деньги распределят между пятью финалистами. Г-н Гафин подчеркнул, что банк выделяет средства лишь на организацию конкурса, сам же памятник должен быть установлен на благотворительные пожертвования. Борис Немцов, к примеру, уже выразил желание СПС принять участие в финансировании.

Предполагается поставить Бродского на Васильевском – руководствуясь, разумеется, зацитированным до дыр «на Васильевский остров я приду умирать». На пресс-конференции этот выбор вызвал споры. Директор Музея Ахматовой в Фонтанном доме Нина Попова сетовала на «тяжелую тенденцию в памятниках последних лет – иллюстративность». Главный редактор журнала «Звезда» Яков Гордин считает, что Васильевский был для Бродского символом Петербурга, тем местом, где город зарождался. Главный художник СПб Иван Уралов полагает, что «жизнь и судьба Иосифа Бродского связаны с городами, стоящими на воде, и даже успокоение он нашел в Венеции. Ощущение водного пространства, сливающегося с памятником, было бы важным в создании образа. Из всего этого, однако, не следует, что памятник непременно будет установлен на Васильевском, все будет зависеть от идей, которые предложат художники».

Член экспертного совета конкурса заведующий отделом новейших течений Русского музея Александр Боровский надеется, что еще на первом этапе будут отсечены «кондовые статуеваятели». На это хочется надеяться и многим петербуржцам, поскольку первым подал заявку Зураб Церетели (что вызвало злорадство москвичей: мол, не все ж нам терпеть). Г-н Боровский опасается, что споров вокруг памятника не избежать: непременно возникнут многочисленные «бродсколюбители» и «хранители памяти Бродского»: «Я уже вижу сотни фигур либерально-демократического страдальца с раскинутыми руками. Но мы должны использовать возможность наконец установить в Петербурге современную скульптуру. И я готов бороться за интересную и профессионально выраженную пластическую идею».

Яков Гордин опасается членства в экспертном совете людей, лично знавших Бродского: «При всем моем почтении к Евгению Рейну и Анатолию Найману, я бы не включил их в совет. Я не знаю, каким должен быть памятник, но я знаю, каким он быть не должен. Это не должен быть памятник, напоминающий Пушкина перед Русским музеем, или памятник жертве и мученику режима, каковым Бродский себя никогда не считал». Иван Уралов (в полном согласии с Александром Боровским) допускает, что памятник может быть инсталляцией и даже «чем-то почти неосязаемым»: «Конечно, в монументальном искусстве существуют определенные традиции, но не существует табу на какие-нибудь формы увековечения памяти. Более того, после конкурса на памятник к 300-летию Петербурга мне было бы весьма огорчительно вновь видеть тривиальное мышление».

А по мнению председателя Фонда музея Бродского Михаила Мильчика, лучшим памятником поэту стало бы создание музея-квартиры поэта в знаменитых «полутора комнатах» в доме Мурузи. Министерство культуры обещало дать разрешение на устройство музея, если с помощью спонсоров удастся расселить ее нынешних жителей. Альфа-Банк обещает помочь.



Источник: http://community.livejournal.com/brodsky/93219.html?view=1287459




Жизнь: угол зрения. Иосиф Бродский

Дмитрий Баранов (09/08/07)

Иосиф Александрович Бродский (1940-1996) – «русский поэт, англоязычный эссеист и гражданин США», в подражание Уистану Одену какое-то время курил красный «LM», пока не заработал первый инфаркт. Искренне полагал, что стихи должны продаваться в каждом супермаркете, наряду с таблоидами и мыльными романами. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года. Поэт-лауреат США 1991-1992.

Иосиф Бродский. Фото А.И. Бродского, 1963 г.

Роль художника и его долг... Ну, если применительно к поэзии, литературе, – то хорошо писать, только и всего.

Ирония – порождение психологического уровня сознания. Есть разные уровни: биологический, политический, философский, религиозный, транцендентный. Жизнь – трагическая штука, так что иронии тут недостаточно.

Я думаю, что наступающая эпоха, обновляющийся мир будет менее духовным, более релятивистским, более безличным, я бы сказал, менее человечным. Для меня это вполне очевидно. Но я не вижу необходимости приносить какие-либо жертвы.

Иногда у меня написаны две-три строчки да пара идей в голове, и я пытаюсь выразить их. Но во время этого процесса что-то происходит, и очень часто стихотворение выходит совсем не такием, как было замыслено вначале. Но обычно первоначальная основа сохраняется. Как всё получается – это непредсказуемо. Куда вас заведет? Единственное предсказуемое – это что вы, быть может, не скажете какой-нибудь глупости.

Думаете, легко говорить о своих стишках?

Освобождение женцин открывает им дорогу к занятиям мужским делом. Но мужские дела – не такая уж соблазнительная штука. Сами убедятся, когда добьются своего.

Писатель пишет под диктовку гармонии языка как такового. То что мы назваем голосом музы, на самом деле – диктат языка. Когда человек пишет: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явиласть ты», – это не столько потому, что он действительно помнит «чудное мгновенье», сколько потому, что слова, нечто в языке, выкладываются этим гармоническим образом, и эта гармония указывает на какое-то психологическое состояние. Писатель – орудие языка.

Я не то чтобы религиозен, вовсе нет. К счастью или к несчастью, я не знаю. Не думаю, что я принадлежу к какому-то вероучению. На самом деле, когда в больнице мне задали этот критический вопрос, потому что все может случится, я был в затруднении.

Для меня есть два поэта – Цветаева, она русская, и Оден. Они очень разные. Она вся – трагедия, но у них есть одна общая черта. Оба поддерживают, или их поэзия поддерживает, философию дискомфорта. Это доходит почти до «чем хуже, тем лучше» или в случае Одена, «тем интереснее».

Если б я был молодым поэтом или... да кем угодно, хоть десантником, – я читал бы скорее древних.

Вообще следует положить левую руку на Гомера, Библию, Данте и Лоэбовскую серию (Loeb Series), прежде чем взять авторучку в правую.

Второй язык обузой мне не представляется, хотя конечно, слава Богу, что им оказался именно английский: на нем, полагаю, меньше вздора написано, чем на каком-либо ином.

Никто – ни писатель, ни тем более критик – не должен себе позволять озирать литературу с птичьего полета, каким бы орлом он себя ни почитал, и паче того, оглашать свои окончательные выводы – даже на смертном одре. Да и вообще, чем более предвзятое мнение высказывается, тем интереснее. Лучше вы бы спросили, кого я ненавижу.

Что касается содержания, то я просто рассматриваю себя в роли подопытной морской свинки своих собственных идей и смотрю, что происходит с ними, и стараюсь их записывать.

Демократия – это понятие, которое должно быть самодостаточным и не допускать употребления прилагательных.

Видите ли, без истории человек еще может существовать, но без географии... Не надо позволять себя загипнотизировать тем, что происходит у вас под носом... что говорит начальник с трибуны или какой-нибудь подонок из Румянцевского садика. Это все происходит в этой точке пространства. В другой – этого уже не происходит.

Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел идеологии при ЦК. Так же впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже этого кота?

Поэзия по сравнению с прозой то же, что и воздушный флот по сравнению с пехотой в армии.

Писать стихи – это как бы упражняться в смерти.

Есть такая латинская поговорка, она гласит: «Fatum non penis, in manus non recite». По-русски это звучит как: «Судьба – не хуй, в руки не возьмешь».

Если бы я писал свою автобиографию, я бы поставил в эпиграф к ней фразу Акутагавы: «У меня нет принципов. У меня есть только нервы».

У меня нет сил простить самого себя. И с другой стороны, тот, кто мог бы меня простить, не вызывает во мне особенной приязни или уважения.

Когда вы рифмуете две вещи, которые до того не составляли пары, между ними развивается некоторое родство. Предположим, строка заканчивается словом «moon». Ты начинаешь присматриваться к языку в происках рифмы или соответствия, и рано или поздно приходишь к слову «spoon». Изначально ты предполагаешь, что это неудачно, поскольку между ними нет никакой связи. Потом ты начинаешь думать. И думаешь: так ли это? Может быть и есть. Прежде всего, обе неодушевленны; у обоих металлическое сияние. Etc., etc. Ты устанавливаешь между ними связь. И эта связь создает потрясающее ускорение.

Я чувствую себя русским поэтом, англоязычным эссеистом и гражданином Соединенных Штатов Америки, и я думаю, что лучшей комбинации я для себя придумать не в состоянии.

***

Художник и общество. Поэт и государство. На эти темы была написана не одна статья и исследовательская работа. Бродский – самый благодатный объект для подобных рассуждений и разнообразных спекуляций. Еще бы, громкий судебный процесс в Союзе, ссылка, досрочное освобождение «под давлением мировой общественности», эмиграция в США, Нобелевская премия... такому списку жизненных событий позавидует любая медиа-персона. Но не сам Бродский. Его принадлежат слова, произнесенные в Стокгольме, во время своей Нобелевской лекции: «Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко – и в частности от Родины, ибо лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии... Если искусство чему-то и учит (и художника – в первую голову), то именно частности человеческого существования.». В одних глазах он предстает как мученик, творец, под давлением деспотии государства вынужденный покинуть родную землю и продолжать творить на чужбине (и, кстати, неплохо творить), в других – талантливый человек, расчетливо использованный в качестве снаряда в обойме США в холодной войне. Или же обычный человек, который делал то, что считал нужным, не претендовал на лавры и хотел лишь одного – чтобы его оставили в покое. Кто вы, Mr. Brodsky? На этот вопрос каждый отвечает по-своему, согласно своим убеждениям и пристрастиям, согласно прочитанному, услышанному, надуманному.

Однажды, его спросили: «Благодаря чему, вы, не имея среднего образования, добились таких успехов?» (Бродский, в юности не окончивший школы, за свою жизнь поработал в общей сложности в шести американских и британских университетах), на что последовал ответ: «Книги». В наше время, многие смеются над выражением: «Книга – лучший подарок», а следовало бы – читать.

В подготовке материала использованы следующие источники: «Иосиф Бродский. Интервью», изд-во «Захаров», 2000 г.; «Иосиф Бродский. Нобелевская лекция.» Nobel foundation, 1987 год; Wiped.



Источник: http://topos.ru/article/5694





В начало

                       Ранее                          

Далее


Деград

Карта сайта: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15.