Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.
Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996) Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, февраль 2011 г. Из письма луны М.: Начинаю бить тревогу: твой вес опять стремительно возвращается к прежним значенияям. Не уверена, что такие широкие колебания весового маятника полезны для твоего организма. Поискала в Интернете, нашла следующее: "Учёные из Пекина предлагают выпивать утром сначала чашку сока алоэ, затем чашку коктейля, в которой смешиваются порошковые протеины, соевое молоко и фруктовое пюре, а на третье – чашку зелёного чая. В таком завтраке много необходимых микроэлементов, нет пустых калорий, и он не даёт нагрузки на желудок, зато заряжает энергией. О пользе сока алоэ для пищеварения ходят легенды, коктейль даёт питание, а чай помогает наладить обмен веществ. Руководитель китайских специалистов испытывает на себе новый завтрак уже несколько месяцев, и чувствует себя прекрасно". К. унеслась по делам... Ц. М. Иосиф Бродский1 Пока не увяли цветы и лента ещё не прошла через известь лета, покуда черна и вольна цыганить, ибо настолько длинна, что память моя, как бы внемля ее призыву, потянет ее, вероятно, в зиму, - 2 прими от меня эту рифмо-лепту, которая если пройдет сквозь Лету, то потому что пошла с тобою, опередившей меня стопою; и это будет тогда, подруга, твоя последняя мне услуга. 3 Вот уж не думал увидеть столько роз; это - долг, процент, неустойка лета тому, кто бесспорно должен сам бы собрать их в полях, но дожил лишь до цветенья, а им оставил полную волю в трактовке правил. 4 То-то они тут и спят навалом. Ибо природа честна и в малом, если дело идет о боли нашей; однако, не в нашей воле эти мотивы назвать благими; смерть - это то, что бывает с другими. 5 Смерть - это то, что бывает с другими. Даже у каждой пускай богини есть фавориты в разряде смертных, точно известно, что вовсе нет их у Персефоны; а рябь извилин тем доверяет, чей брак стабилен. 6 Все это помнить, пока есть сила, пока всё это свежо и сыро, пока оболочка твоя, - вернее, прощанье с ней для меня больнее, чем расставанье с твоей душою, о каковой на себя с большою 7 радостью Бог - о котором после, будет ли то Магомет, Христос ли, словом сама избрала кого ты раньше, при жизни - возьмет заботы о несомненном грядущем благе - пока сосуд беззащитной влаги. 8 С того разреши мне на этом свете сказать о еЈ, оболочки, смерти, о том, что случилось в тот вечер в Финском Заливе и стало на зависть сфинксам загадкой - ибо челнок твой вовсе не затонул, но остался возле. 9 Вряд ли ты знала тогда об этом, лодка не может и быть предметом бденья души, у которой сразу масса забот, недоступных глазу, стоит ей только покинуть тело; вряд ли ты знала, едва ль хотела 10 мучить нас тайной, чья сложность либо усугубляет страданье (ибо повод к разлуке важней разлуки); либо она облегчает муки при детективном душевном складе; даже пускай ты старалась ради 11 этих последних, затем что всё же их большинство, все равно похоже, что и для них, чьи глаза от плача ты пожелала сберечь, задача неразрешима; и блеск на перлах их многоточия - слёзы первых. 12 Чаек не спросишь, и тучи скрылись. Что бы смогли мы увидеть, силясь глянуть на всё это птичьим взглядом? Как ты качалась на волнах рядом с лодкой, не внемля их резким крикам, лежа в столь малом и столь великом 13 от челнока расстояньи. Точно так и бывает во сне; но то, что ты не цеплялась, - победа яви: ибо страдая во сне, мы вправе разом проснуться и с дрожью в теле впиться пальцами в край постели. 14 Чаек не спросишь, и нету толка в гомоне волн. Остаются только тучи - но их разгоняет ветер. Ибо у смерти всегда свидетель - он же и жертва. И к этой новой роли двойной ты была готовой. 15 Впрочем и так, при любом разбросе складов душевных, в самом вопросе "Чем это было?" разгадки средство. Самоубийством? Разрывом сердца в слишком холодной воде залива? Жизнь позволяет поставить "либо". 16 Эта частица отнюдь не фора воображенью, но просто форма тождества двух вариантов, выбор между которыми - если выпал - преображает недвижность чистых двух параллельных в поток волнистых. 17 Эта частица - кошмар пророков - способ защиты от всех упрёков в том, что я в саване хищно роюсь, в том, что я "плохо о мёртвой" - то есть самоубийство есть грех и вето; а я за тобой полагаю это. 18 Ибо, включая и этот случай, всё ж ты была христианкой лучшей, нежели я. И, быть может, с точки зрения тюркских певцов, чьи строчки пела ты мне, и вообще Ислама, в этом нет ни греха, ни срама. 19 Толком не знаю. Но в каждой вере есть та черта, что по крайней мере объединяет её с другими: то не запреты, а то, какими люди были внизу, при жизни, в полной серпов и крестов отчизне. 20 Так что ты можешь идти без страха: ризы Христа иль чалма Аллаха, соединенье газели с пловом или цветущие кущи - словом, в два варианта Эдема двери настежь открыты, смотря по вере. 21 То есть одетый в любое платье Бог тебя примет в свое объятье, и не в любови тут дело Отчей: в том, что, нарушив довольно общий смутный завет, ты другой, подробный, твердо хранила: была ты доброй. 22 Это на счётах любых дороже: здесь на земле, да и в горних тоже. Время повсюду едино. Годы жизни повсюду важней, чем воды, рельсы, петля или вскрытие вены; все эти вещи почти мгновенны. 23 Так что твой грех, говоря по сути, равен - относится к той минуте, когда ты глотнула последний воздух, в лёгких с которым лежать на водах так и осталась, качаясь мерно. А добродетель твоя, наверно, 24 эту минуту и ветра посвист перерастёт, как уже твой возраст переросла, ибо день, когда я данные строки, почти рыдая, соединяю, уже превысил разность выбитых в камне чисел. 25 Чёрная лента цыганит с ветром. Странно тебя оставлять нам в этом месте, под грудой цветов, в могиле, здесь, где люди лежат, как жили: в вечной своей темноте, в границах; разница вся в тишине и птицах. 26 Странно теперь, когда ты в юдоли лучшей, чем наша, нам плакать. То ли вера слаба, то ли нервы слабы: жалость уместней Господней Славы в мире, где души живут лишь в теле. Плачу, как будто на самом деле 27 что-то остаться могло живое. Ибо, когда расстаются двое, то, перед тем как открыть ворота, каждый берёт у другого что-то в память о том, как их век был прожит: тело - незримость; душа, быть может, 28 зренье и слух. Оттого и плачу, что неглубоко надежду прячу, будто слышишь меня и видишь, но со словами ко мне не выйдешь: ибо душа, что набрала много, речь не взяла, чтоб не гневить Бога. 29 Плачу. Вернее, пишу, что слёзы льются, что губы дрожат, что розы вянут, что запах лекарств и дёрна резок. Писать о вещах, бесспорно, тебе до смерти известных, значит плакать за ту, что сама не плачет. 30 Разве ты знала о смерти больше нежели мы? Лишь о боли. Боль же учит не смерти, но жизни. Только то ты и знала, что сам я. Столько было о смерти тебе известно, сколько о браке узнать невеста 31 может - не о любви: о браке. Не о накале страстей, о шлаке этих страстей, о холодном, колком шлаке - короче, об этом долгом времени жизни, о зимах, летах. Так что сейчас, в этих чёрных лентах, 32 ты как невеста. Тебе, не знавшей брака при жизни, из жизни нашей прочь уходящей, покрытой дёрном, смерть - это брак, это свадьба в чёрном, это те узы, что год от года только прочнее, раз нет развода. 33 Слышишь, опять Персефоны голос? Тонкий в руках её вьется волос жизни твоей, рассечённый Паркой. То Персефона поёт над прялкой песню о верности вечной мужу; только напев и плывёт наружу. 34 Будем помнить тебя. Не будем помнить тебя. Потому что людям свойственна тяга к объектам зримым или к предметам настолько мнимым, что не под силу сердечным нетям. И, не являясь ни тем, ни этим, 35 ты остаешься мазком, наброском, именем, чуждым своим же тёзкам и не бросающим смертной тени даже на них. Что поделать с теми, тел у кого, чем имён, намного больше? Но эти пока два слога - 36 Таня - еще означают тело только твоЈ, не пуская в дело анестезию рассудка, ими губы свои раздвигая, имя я подвергаю твоё огласке в виде последней для тела ласки. 37 Имя твоё расстаётся с горлом сдавленным. Пользуясь впредь глаголом, созданным смертью, чтоб мы пропажи не замечали, кто знает, даже сам я считать не начну едва ли, будто тебя "умерла" и звали. 38 Если сумею живым, здоровым столько же с этим прожить я словом лет, сколько ты прожила на свете, помни: в Две Тысячи Первом лете, с риском быть вписанным в святотатцы, стану просить, чтоб расширить святцы. 39 Так, не сумевши ступать по водам, с каждым начнёшь становиться годом, туфельки следом на водах тая, всё беспредметней; и - сам когда я не дотянувши до этой даты, посуху двину туда, куда ты 40 первой ушла, в ту страну, где все мы души всего лишь, бесплотны, немы, то есть где все - мудрецы, придурки, - все на одно мы лицо, как тюрки, - вряд ли сыщу тебя в тех покоях, встреча с тобой оправдание коих. 41 Может, и к лучшему. Что сказать бы смог бы тебе я? Про наши свадьбы, роды, разводы, поход сквозь трубы медные, пламень, чужие губы; то есть, с каким беспримерным рвеньем трудимся мы над твоим забвеньем. 42 Стоит ли? Вряд ли. Не стоит строчки. Как две прямых расстаются в точке, пересекаясь, простимся. Вряд ли свидимся вновь, будь то Рай ли, Ад ли. Два этих жизни посмертной вида лишь продолженье идей Эвклида. 43 Спи же. Ты лучше была, а это в случае смерти всегда примета, знак невозможности, как при жизни, с худшим свиданья. Затем что вниз не спустишься. Впрочем, долой ходули - до несвиданья в Раю, в Аду ли. 1968(?)  Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, февраль 2011 г.
Карта сайта: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15. |
