Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны М.:
Сегодня 27 февраля 2011 г. - день памяти твоей-нашей матери. У всех лун на груди
крупные значки с ее портретом. Круги, овалы, треугольники и квадраты - отличительные
знаки каждого этажа. Включила ТВ - ты сидишь у небольшого костра с десятком лун
с такими же значками и рассказываешь-комментируешь картинки прошлого. Ты не видишь,
но ТВ-шники пускают под твои рассказы картинки из двух голов - твоей и матери: плывут
подводы, а вот собрание в клубе - мать делает доклад, а вот концерт самодеятельности,
далее - коллективный пикник на другом берегу Хопра - скатерти, тарелки, бутылки, стаканы.
Ты вновь располнел - +7. У организма - своя игра. Начинаю думать, что он гонит даровую
белую энергию в жир. Никто ведь не пытался изучить, какую дозу ее в тебя направлять... Ц. М.

    Иосиф Бродский
	
  
	
x x x

     Похож на голос головной убор.
     Верней, похож на головной убор мой голос.
     Верней, похоже, горловой напор
     топорщит на моей ушанке волос.
     Надстройка речи над моим умом
     возвышенней шнурков на мне самом,
     возвышеннее мягкого зверька,
     завязанного бантиком шнурка.

     Кругом снега, и в этом есть своя
     закономерность, как в любом капризе.
     Кругом снега. И только речь моя
     напоминает о размерах жизни.
     А повторить еще разок-другой
     "кругом снега" и не достать рукой
     до этих слов, произнесенных глухо -
     вот униженье моего треуха.

     Придет весна, зазеленеет глаз.
     И с криком птицы в облаках воскреснут.
     И жадно клювы в окончанья фраз
     они вонзят и в небесах исчезнут.
     Что это: жадность птиц или мороз?
     Иль сходство с шапкой слов? Или всерьез
     "кругом снега" проговорил я снова,
     и птицы выхватили слово,
     хотя совсем зазеленел мой глаз.

     Лесной дороги выдернутый крюк.
     Метет пурга весь день напропалую.
     Коснулся губ моих отверстый клюв,
     и слаще я не знаю поцелуя.
     Гляжу я в обознавшуюся даль,
     похитившую уст моих печаль
     взамен любви, и, расправляя плечи,
     машу я шапкой окрыленной речи.

             <1960-е>