Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны Н.:
Сидишь на скале, теплые луны греют твои ладони. Смотрите вдаль, но ты иногда краем
глаза сканируешь бережок. Луны внизу мирно и безучастно загорают, но одна постоянно
задиристо посматривает на тебя. Тоже, наверное, скачет давление, побаливает голова.
Хотя как может болеть голова в таком юном возрасте? Проблема мировая, и ты мог надолго
погрузиться в безрадостные размышления. Чтобы этого не случилось, луны быстро опускают
тебя прямо к ее голубой простынке. Смотришь и видишь, как волны друг за другом падают
и тянут пенные шлейфы по белому песку... Прижимаешь ее бедра, содрогаешься, уходишь. Ц. Н.

    Иосиф Бродский
	
  
	    
Дебют

        1

     Сдав все свои экзамены, она
     к себе в субботу пригласила друга,
     был вечер, и закупорена туго
     была бутылка красного вина.

     А воскресенье началось с дождя,
     и гость, на цыпочках прокравшись между
     скрипучих стульев, снял свою одежду
     с непрочно в стену вбитого гвоздя.

     Она достала чашку со стола
     и выплеснула в рот остатки чая.
     Квартира в этот час еще спала.
     Она лежала в ванне, ощущая

     всей кожей облупившееся дно,
     и пустота, благоухая мылом,
     ползла в нее через еще одно
     отверстие, знакомящее с миром.

        2

     Дверь тихо притворившая рука
     была - он вздрогнул - выпачкана; пряча
     ее в карман, он услыхал, как сдача
     с вина плеснула в недрах пиджака.

     Проспект был пуст. Из водосточных труб
     лилась вода, сметавшая окурки.
     Он вспомнил гвоздь и струйку штукатурки,
     и почему-то вдруг с набрякших губ

     сорвалось слово (Боже упаси1
     от всякого его запечатленья),
     и если б тут не подошло такси,
     остолбенел бы он от изумленья.

     Он раздевался в комнате своей,
     не глядя на припахивавший потом
     ключ, подходящий к множеству дверей,
     ошеломленный первым оборотом.

             1970

     1 Ранний вариант этой строфы по ЧР: - С.В.

     слетела ругань. Глядя в пустоту,
     он покраснел и, осознав нелепость,
     так удивился собственному рту,
     что врос бы в грунт, не покажись троллейбус.