Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.
Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)
Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, апрель 2011 г. Из письма луны Н.: Мы, самые опытные, почувствовали: твоя игра с музыкантками идет к концу... Грядет лавина новых тел! А все потому, что ты затеял масштабную политико-экономическую дискуссию "Апрельские тезисы". Второй этаж кует мировые экономические обзоры, четвертый - политические анализы. Темы таковы, что дух захватывает: "Китай, Куба и четвертый этаж: как строить коммунизм?" и т.п. и т.д. Мы с М. постоянно улыбаемся, ловя взгляды друг друга. А на площадях - архитектурные шедевры Индии. И наплыв индийских лун с детьми. Внешне, ты играючи уже сбросил 10 кг. Интересно, что думает об этом твой организм? Костный и продолговатый позвоночный мозг, наверное, не могут без мата комментировать игру твоего ума и другого органа. Впрочем, я тоже загружена. ХХХ поручила доклад "Экономические достижения правительства Абамы". Ищу с лупой эти достижения. Непременно приди на мое выступление. Ц. Н. Иосиф Бродский
В горах
1
Голубой саксонский лес
Снега битого фарфор.
Мир бесцветен, мир белес,
точно извести раствор.
Ты, в коричневом пальто,
я, исчадье распродаж.
Ты - никто, и я - никто.
Вместе мы - почти пейзаж.
2
Белых склонов тишь да гладь.
Стук в долине молотка.
Склонность гор к подножью дать
может кровли городка.
Горный пик, доступный снам,
фотопленке, свалке туч.
Склонность гор к подножью, к нам,
суть изнанка ихних круч.
3
На ночь снятое плато.
Трепыханье фитиля.
Ты - никто, и я - никто:
дыма мертвая петля.
В туче прячась, бродит Бог,
ноготь месяца грызя.
Как пейзажу с места вбок,
нам с ума сойти нельзя.
4
Голубой саксонский лес.
К взгляду в зеркало и вдаль
потерявший интерес
глаза серого хрусталь.
Горный воздух, чье стекло
вздох неведомо о чем
разбивает, как ракло,
углекислым кирпичом.
5
Мы с тобой - никто, ничто.
Эти горы - наших фраз
эхо, выросшее в сто,
двести, триста тысяч раз.
Снизит речь до хрипоты,
уподобить не впервой
наши ребра и хребты
ихней ломаной кривой.
6
Чем объятие плотней,
тем пространства сзади - гор,
склонов, складок, простыней -
больше, времени в укор.
Но и маятника шаг
вне пространства завести
тоже в силах, как большак,
дальше мяса на кости.
7
Голубой саксонский лес.
Мир зазубрен, ощутив,
что материи в обрез.
Это - местный лейтмотив.
Дальше - только кислород:
в тело вхожая кутья
через ноздри, через рот.
Вкус и цвет - небытия.
8
Чем мы дышим - то мы есть,
что мы топчем - в том нам гнить.
Данный вид суть, в нашу честь,
их отказ соединить.
Это - край земли. Конец
геологии; предел.
Место точно под венец
в воздух вытолкнутых тел.
9
В этом смысле мы - чета,
в вышних слаженный союз.
Ниже - явно ни черта.
Я взглянуть туда боюсь.
Крепче в локоть мне вцепись,
побеждая страстью власть
тяготенья - шанса, ввысь
заглядевшись, вниз упасть.
10
Голубой саксонский лес.
Мир, следящий зорче птиц
- Гулливер и Геркулес -
за ужимками частиц.
Сумма двух распадов, мы
можем дать взамен числа
абажур без бахромы,
стук по комнате мосла.
11
"Тук-тук-тук" стучит нога
на ходу в сосновый пол.
Горы прячут, как снега,
в цвете собственный глагол.
Чем хорош отвесный склон,
что, раздевшись догола,
все же - неодушевлен;
то же самое - скала.
12
В этом мире страшных форм
наше дело - сторона.
Мы для них - подножный корм,
многоточье, два зерна.
Чья невзрачность, в свой черед,
лучше мышцы и костей
нас удерживает от
двух взаимных пропастей.
13
Голубой саксонский лес.
Близость зрения к лицу.
Гладь щеки - противовес
клеток ихнему концу.
Взгляд, прикованный к чертам,
освещенным и в тени, -
продолженье клеток там,
где кончаются они.
14
Не любви, но смысла скул,
дуг надбровных, звука "ах"
добиваются - сквозь гул
крови собственной - в горах.
Против них, что я, что ты,
оба будучи черны,
ихним снегом на черты
наших лиц обречены.
15
Нас других не будет! Ни
здесь, ни там, где все равны.
Оттого-то наши дни
в этом месте сочтены.
Чем отчетливей в упор
профиль, пористость, анфас,
тем естественней отбор
напрочь времени у нас.
16
Голубой саксонский лес.
Грез базальтовых родня.
Мир без будущего, без
- проще - завтрашнего дня.
Мы с тобой никто, ничто.
Сумма лиц, мое с твоим,
очерк чей и через сто
тысяч лет неповторим.
17
Нас других не будет! Ночь,
струйка дыма над трубой.
Утром нам отсюда прочь,
вниз, с закушенной губой.
Сумма двух распадов, с двух
жизней сдача - я и ты.
Миллиарды снежных мух
не спасут от нищеты.
18
Нам цена - базарный грош!
Козырная двойка треф!
Я умру, и ты умрешь.
В нас течет одна пся крев.
Кто на этот грош, как тать,
точит зуб из-за угла?
Сон, разжав нас, может дать
только решку и орла.
19
Голубой саксонский лес.
Наста лунного наждак.
Неподвижности прогресс,
то есть - ходиков тик-так.
Снятой комнаты квадрат.
Покрывало из холста.
Геометрия утрат,
как безумие, проста.
20
То не ангел пролетел,
прошептавши: "виноват".
То не бдение двух тел.
То две лампы в тыщу ватт
ночью, мира на краю,
раскаляясь добела -
жизнь моя на жизнь твою
насмотреться не могла.
21
Сохрани на черный день,
каждой свойственный судьбе,
этих мыслей дребедень
обо мне и о себе.
Вычесть временное из
постоянного нельзя,
как обвалом верх и низ
перепутать не грозя.
1984
 Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, апрель 2011 г.
Деград |
