Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны М.:
Я изменилась, я стала другой, я стала роботом! Чур-чур меня, назад-назад, к прежней
высоколобой эстетке с теплым нежным взглядом в золотом ободе ручного тяжелого зеркала...
А все началось с того, что Лю все с большим интересом и скоростью перечитала все мои
письма к тебе и в каком-то из последних наткнулась на пренебрежительно-язвительное
замечание о возможной недостоверности всех этих картинок из твоих снов, которыми
мы завалены ныне по пояс... Ну, сказала, и что? А то, что я дура-дура-дура и всегда теперь
буду знать свое место. Лю потребовала, чтобы я проинспеrтировала деятельность всех
трех конкурирующих лабораторий сна на предмет достоверности их результатов, оригинальности
идей и подходов, адекватности математического анализа и технической оснащенности.
Дала временной ресурс давно погасшей далекой огромной звезды - и флаг в руки! И я
стала школьницей-студенткой-аспиранткой-докторанткой, а теперь, наверное, академиком
или членом-корреспондентом... Во все щели вникла, на всех кострах-спорах-дискуссиях
прокоптилась и продымилась и теперь подтверждаю: с доступной точностью - все правильно!
И отпустите меня, бедную! И отпустили... И Лю пригласила меня на чай и внимательно
выслушала мой доклад-отчет, изредка задавая свои умные вопросы. Она очень довольна!
Наградила меня именным кулоном из полированного малахита. Внешне - непритязательный
пустяк, но она научила меня им пользоваться: если его сжать раз, то становишься воздухом,
два раза - в сотни раз усиливаются чувства или подавляются (временная зубная боль,
например), три раза - моментально подключаются наша охрана и защита... Расцеловались! Ц. М. 

    Иосиф Бродский
	
	       
            Развивая Крылова


                         М.Б.

     Одна ворона (их была гурьба,
     но вечер их в ольшанник перепрятал)
     облюбовала маковку столба,
     другая - белоснежный изолятор.
     Друг другу, так сказать, насупротив
     (как требуют инструкций незабудки),
     контроль над телеграфом учредив
     в глуши, не помышляющей о бунте,
     они расположились над крыльцом,
     возвысясь над околицей белёсой,
     над сосланным в изгнание певцом,
     над спутницей его длинноволосой.

     А те, в обнимку, думая свое,
     прижавшись, чтобы каждый обогрелся,
     стоят внизу. Она - на острие,
     а он - на изолятор загляделся.
     Одно обоим чудится во мгле,
     хоть (позабыв про сажу и про копоть)
     она - все об уколе, об игле...
     А он - об "изоляции", должно быть.
     (Какой-то непонятный перебор,
     какое-то подобие аврала:
     ведь если изолирует фарфор,
     зачем его ворона оседлала?)

     И все, что будет, зная назубок
     (прослывший знатоком былого тонким),
     он высвободил локоть, и хлопок
     ударил по вороньим перепонкам.
     Та, первая, замешкавшись, глаза
     зажмурила и крылья распростерла.
     Вторая же - взвилась под небеса
     и каркнула во все воронье горло,
     приказывая издали и впредь
     фарфоровому шарику (над нами)
     помалкивать и взапуски белеть
     с забредшими в болото валунами.

             17 мая 1964