Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны Лю:
Дорогой, ты отдал нам на откуп решения о заселении найденных планет. Мы провели несколько
Советов и пришли к следующему решению:
1. Все луны с малыми детьми заселяются вместе с тобой на первую (Золотую) планету.
2. Все наши дети, принудительно ставшие взрослыми, нашедшие себе жен и мужей в период
заключительных поисков, начинают самостоятельную жизнь на второй (Железной) планете.
Мы им будем оказывать любую помощь во всех трудных ситуациях.
3. 5 000 твоих клонов и 10 000 лун на добровольной основе заселяют третью (Медную) планету.
4. Лучшие древние представители мирных профессий начинают новую жизнь на четвертой
(Кремниевой) планете.
5. Пятая (Алюминиевая) планета остается незаселенной и служит резервом для срочного
переселения всех землян в случае глобальных катастроф...
Все планеты приблизительно одинаковы, названия условны. Все переселенцы получат
равные условия для жизни.
Возможно, мы разработаем общие законы для их мирного сосуществования. В любом случае
мы будем незримо вахтово присутствовать и изучать жизнь всех пяти планет.
В день отлета мы дадим грандиозный концерт для покидающих Землю лун. Составлена
программа, начаты репетиции.
Мы вкалываем, как проклятые. Дикая усталость. Но все, чем мы заняты, безумно интересно! Ц. Лю

 

    Иосиф Бродский
        
               
        Неоконченный отрывок


     Отнюдь не вдохновение, а грусть
     меня склоняет к описанью вазы.
     В окне шумят раскидистые вязы.
     Но можно только увеличить груз
     уже вполне достаточный, скребя
     пером перед цветущею колодой.
     Петь нечто, сотворенное природой,
     в конце концов, описывать себя.
     Но гордый мир одушевленных тел
     скорей в себе, чем где-то за горами,
     имеет свой естественный предел,
     который не расширишь зеркалами.

     Другое дело - глиняный горшок.
     Пусть то, что он - недвижимость, неточно.
     Но движимость тут выражена в том, что
     он из природы делает прыжок
     в бездушие. Он радует наш глаз
     бездушием, которое при этом
     и позволяет быть ему предметом,
     я думаю, в отличие от нас.
     И все эти повозки с лошадьми,
     тем паче - нарисованные лица
     дают, как всё, что создано людьми,
     им от себя возможность отделиться.

     Античный зал разжевывает тьму.
     В окне торчит мускулатура Штробля.
     И своды, как огромная оглобля,
     елозят по затылку моему.
     Все эти яйцевидные шары,
     мне чуждые, как Сириус, Канопус,
     в конце концов напоминают глобус
     иль более далекие миры.
     И я верчусь, как муха у виска,
     над этими пустыми кратерами,
     отталкивая русскими баграми
     метафору, которая близка.
     Но что ж я, впрочем? Эта параллель
     с лишенным возвращенья астронавтом
     дороже всех. Не склонный к полуправдам,
     могу сказать: за тридевять земель
     от жизни захороненный во мгле,
     предмет уже я неодушевленный.
     Нет скорби о потерянной земле,
     нет страха перед смертью во Вселенной...

             1966