Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Из письма луны Н.:
Чтобы развлечь К., опять вечером собрались гости. Среди них - впервые официально М-16.
Мундир, погоны, горящий взгляд... Жилистое, костлявое тело... Смотришь на него и невольно
прикидываешь - сколько ему лет? Триста? Шестьсот? Девятьсот? Девственность, конечно,
великая штука... Если уметь ею пользоваться... Чем кормишь? Жареные белые и филе индюшки
с курагой. Что пьем? Вот бутылочка муската... Хватит? Ну, еще одну поставлю... М-16 пить
не будет - трезвенник: много он пьяниц повидал, подраждать им не хочет... Ты ставишь
перед ним маленькую рюмку, капаешь в нее несколько капель, предлагаешь просто понюхать
или лизнуть языком - чтобы ощутить аромат и богатейший букет, составленный умным виноделом.
Понюхал, лизнул... Налил себе в рюмочку до краев и выпил... Потом заменил ее на нормальный
бокал и пил только из него. В какой-то момент ты заметил, что пить - пьете, а бутылка не пустеет.
Экономный хозяин в тебе возликовал, подумал: вот этот угол забить бы коробками - до потолка.
Закрыл глаза, открыл - забито! Наложил для М-16 полную тарелку закуски, налил полный бокал,
с чувством произнес тост. Благодарный гость встал и спел "Дубинушку", "Из-за острова
на стрежень", "Гори, гори моя звезда", "История любви" и еще несколько. Лю шевельнула
губами, вошли скрипачки - и кашу не испортили! В какой-то момент К. пробило - заохала, заплакала,
задрожала, стала пасти глаза на потолке... Ты предложил М-16 выйти прогуляться - и вы ушли.
Утром сидели на подогретых камнях, вокруг валялись пустые бутылки: наверное, все узнали
друг о друге... Для нас важно: он поклялся тебе никогда не заводить интрижек с твоими лунами. 
Вручил ему подарок - 40 дисков с разными концертами В.Высоцкого - вся твоя коллекция... Ц. Н.

    Иосиф Бродский
        

     x x x


     Я пепел посетил. Ну да, чужой.
     Но родственное что-то в нем маячит,
     хоть мы разделены такой межой...
     Нет, никаких алмазов он не прячет.
     Лишь сумерки ползли со всех сторон.
     Гремел трамвай. А снег блестел в полете.
     Но, падая на пепел, таял он,
     как таял бы, моей коснувшись плоти.
     Неужто что-то тлело там, внизу,
     хотя дожди и ветер все сметали.
     Но пепел замирает на весу,
     но слишком далеко не улетает.
     Ну да, в нем есть не то что связь, но нить,
     какое-то неясное старанье
     уже не суть, но признак сохранить.
     И слышно то же самое желанье
     в том крике инвалида "Эй, сынок". -
     Среди развалин требуется помощь
     увлекшемуся поисками ног,
     не видящему снега. Полночь, полночь.
     Вся эта масса, ночь - теперь вдвойне
     почувствовать, поверить заставляют:
     иные не горят на том огне,
     который от других не оставляет
     не только половины существа,
     другую подвергая страшным мукам,
     но иногда со смертью естества
     разделаться надеется и с духом.
     Иные же сгорают. И в аду,
     оставшемся с оставленною властью,
     весь век сопротивляются дождю,
     который все их смешивает с грязью.
     Но пепел с пеплом многое роднит.
     Роднит бугры блестящий снег над ними.
     Увековечат мрамор и гранит
     заметившего разницу меж ними.
     Но правда в том, что если дождь идет,
     нисходит ночь, потом заря бледнеет,
     и свет дневной в развалинах встает,
     а на бугре ничто не зеленеет,
     - то как же не подумать вдруг о том,
     подумать вдруг, что если умирает,
     подумать вдруг, что если гибнет дом,
     вернее - если человек сгорает,
     и все уже пропало: грезы, сны,
     и только на трамвайном повороте
     стоит бугор - и нет на нем весны -
     то пепел возвышается до плоти.
     Я пепел посетил. Бугор тепла
     безжизненный. Иначе бы - возникла...
     Трамвай прогрохотал из-за угла.
     Мелькнул огонь. И снова все затихло.
     Да, здесь сгорело тело, существо.
     Но только ночь угрюмо шепчет в ухо,
     что этот пепел спрятал дух его,
     а этот ужас - форма жизни духа.

             <1960-е>