Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

 Иосиф Бродский 


     
      Конец прекрасной эпохи


Потому что искусство поэзии требует слов, 
я — один из глухих, облысевших, угрюмых послов 
второсортной державы, связавшейся с этой, — 
не желая насиловать собственный мозг, 
сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск 
              за вечерней газетой. 

Ветер гонит листву.  Старых лампочек тусклый накал 
в этих грустных краях, чей эпиграф — победа зеркал, 
при содействии луж порождает эффект изобилья. 
Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя. 
Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя, — 
              это чувство забыл я. 

В этих грустных краях все рассчитано на зиму:  сны, 
стены тюрем, пальто, туалеты невест — белизны 
новогодней, напитки, секундные стрелки. 
Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей; 
пуританские нравы.  Белье.  И в руках скрипачей — 
              деревянные грелки. 

Этот край недвижим.  Представляя объем валовой 
чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой, 
вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках. 
Но садятся орлы, как магнит на железную смесь. 
Даже стулья плетеные держатся здесь 
              на болтах и на гайках. 

Только рыбы в морях знают цену свободе; но их 
немота вынуждает нас как бы к созданью своих 
этикеток и касс.  И пространство торчит прейскурантом. 
Время создано смертью.  Нуждаясь в телах и вещах, 
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах. 
              Кочет внемлет курантам. 

Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, 
к сожалению, трудно.  Красавице платье задрав, 
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. 
И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут. 
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут — 
              тут конец перспективы. 

То ли карту Европы украли агенты властей, 
то ль пятерка шестых остающихся в мире частей 
чересчур далека.  То ли некая добрая фея 
надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу. 
Сам себе наливаю кагор — не кричать же слугу — 
              да чешу котофея... 

То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, 
то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. 
Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, 
паровоз с кораблем — все равно не сгоришь со стыда: 
как и челн на воде, не оставит на рельсах следа 
              колесо паровоза. 

Что же пишут в газетах в разделе «из зала суда»? 
Приговор приведен в исполненье.  Взглянувши сюда, 
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, 
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; 
но не спит.  Ибо брезговать кумполом сны 
              продырявленным вправе. 

Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те 
времена, неспособные в общей своей слепоте 
отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. 
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. 
Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, 
              чтоб спросить с тебя, Рюрик. 

Зоркость этих времен — это зоркость к вещам тупика. 
Не по древу умом растекаться пристало пока, 
но плевком по стене.  И не князя будить — динозавра. 
Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера. 
Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора 
              да зеленого лавра. 

                                 Декабрь 1969
                  
         
         

Источник: http://www.davar.net/RUSSIAN/POETRY/BRODSKY.HTM#Что нужно для чуда