Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

 Иосиф Бродский 


    
    Речь о пролитом молоке


I

1

Я пришел к Рождеству с пустым карманом. 
Издатель тянет с моим романом. 
Календарь Москвы заражен Кораном. 
Не могу я встать и поехать в гости 
ни к приятелю, у которого плачут детки, 
ни в семейный дом, ни к знакомой девке. 
Всюду необходимы деньги. 
Я сижу на стуле, трясусь от злости. 

2

Ах, проклятое ремесло поэта. 
Телефон молчит, впереди диета. 
Можно в месткоме занять, но это — 
все равно, что занять у бабы. 
Потерять независимость много хуже, 
чем потерять невинность.  Вчуже, 
полагаю, приятно мечтать о муже, 
приятно произносить «пора бы». 

3

Зная мой статус, моя невеста 
пятый год за меня ни с места; 
и где она нынче, мне неизвестно: 
правды сам черт из нее не выбьет. 
Она говорит:  «Не горюй напрасно. 
Главное — чувства!  Единогласно?» 
И это с ее стороны прекрасно. 
Но сама она, видимо, там, где выпьет. 

4

Я вообще отношусь с недоверьем к ближним. 
Оскорбляю кухню желудком лишним. 
В довершенье всего досаждаю личным 
взглядом на роль человека в жизни. 
Они считают меня бандитом, 
издеваются над моим аппетитом. 
Я не пользуюсь у них кредитом. 
«Наливайте ему пожиже!» 

5

Я вижу в стекле себя холостого. 
Я факта в толк не возьму простого, 
как дожил до от Рождества Христова 
Тысяча Девятьсот Шестьдесят Седьмого. 
Двадцать шесть лет непрерывной тряски, 
рытья по карманам, судейской таски, 
ученья строить Закону глазки, 
изображать немого. 

6

Жизнь вокруг идет как по маслу. 
(Подразумеваю, конечно, массу.) 
Маркс оправдывается.  Но, по Марксу, 
давно пора бы меня зарезать. 
Я не знаю, в чью пользу сальдо. 
Мое существование парадоксально. 
Я делаю из эпохи сальто. 
Извините меня за резвость! 

7

То есть, все основания быть спокойным. 
Никто уже не кричит:  «По коням!» 
Дворяне выведены под корень. 
Ни тебе Пугача, ни Стеньки. 
Зимний взят, если верить байке. 
Джугашвили хранится в консервной банке. 
Молчит орудие на полубаке. 
В голове моей — только деньги. 

8

Деньги прячутся в сейфах, в банках, 
в полу, в чулках, в потолочных балках, 
в несгораемых кассах, в почтовых бланках. 
Наводняют собой Природу! 
Шумят пачки новеньких ассигнаций, 
словно вершины берез, акаций. 
Я весь во власти галлюцинаций. 
Дайте мне кислороду! 

9

Ночь.  Шуршание снегопада. 
Мостовую тихо скребет лопата. 
В окне напротив горит лампада. 
Я торчу на стальной пружине. 
Вижу только лампаду.  Зато икону 
я не вижу.  Я подхожу к балкону. 
Снег на крыши кладет попону, 
и дома стоят, как чужие. 


II

10

Равенство, брат, исключает братство. 
В этом следует разобраться. 
Рабство всегда порождает рабство. 
Даже с помощью революций. 
Капиталист развел коммунистов. 
Коммунисты превратились в министров. 
Последние плодят морфинистов. 
Почитайте, что пишет Луций. 

11

К нам не плывет золотая рыбка. 
Маркс в производстве не вяжет лыка. 
Труд не является товаром рынка. 
Так говорить — оскорблять рабочих. 
Труд — это цель бытия и форма. 
Деньги — как бы его платформа. 
Нечто помимо путей прокорма. 
Размотаем клубочек. 

12

Вещи больше, чем их оценки. 
Сейчас экономика просто в центре. 
Объединяет нас вместо церкви, 
объясняет наши поступки. 
В общем, каждая единица 
по своему существу — девица. 
Она желает объединиться. 
Брюки просятся к юбке. 

13

Шарик обычно стремится в лузу. 
(Я, вероятно, терзаю Музу.) 
Не Конкуренции, но Союзу 
принадлежит прекрасное завтра. 
(Я отнюдь не стремлюсь в пророки. 
Очень возможно, что эти строки 
сократят ожиданья сроки: 
«Год засчитывать за два».) 

14

Пробил час, и пора настала 
для брачных уз Труда — Капитала. 
Блеск презираемого металла 
(дальше — изображенье в лицах) 
приятней, чем пустота в карманах, 
проще, чем чехарда тиранов, 
лучше цивилизации наркоманов, 
общества, выросшего на шприцах. 

15

Грех первородства — не суть сиротства. 
Многим, бесспорно, любезней скотство. 
Проще различье найти, чем сходство: 
«У Труда с Капиталом контактов нету». 
Тьфу-тьфу, мы выросли не в Исламе, 
хватит трепаться о пополаме. 
Есть влечение между полами. 
Полюса создают планету. 

16

Как холостяк я грущу о браке. 
Не жду, разумеется, чуда в раке. 
В семье есть ямы и буераки. 
Но супруги — единственный тип владельцев 
того, что они создают в усладе. 
Им не требуется «Не укради». 
Иначе все пойдем Христа ради. 
Поберегите своих младенцев! 

17

Мне, как поэту, все это чуждо. 
Больше:  я знаю, что «коемуждо...» 
Пишу и вздрагиваю:  вот чушь-то, 
неужто я против законной власти? 
Время спасет, коль они неправы. 
Мне хватает скандальной славы. 
Но плохая политика портит нравы. 
Это уж — по нашей части! 

18

Деньги похожи на добродетель. 
Не падая сверху — Аллах свидетель, — 
деньги чаще летят на ветер 
не хуже честного слова. 
Ими не следует одолжаться. 
С нами в гроб они не ложатся. 
Им предписано умножаться, 
словно в баснях Крылова. 

19

Задние мысли сильней передних. 
Любая душа переплюнет ледник. 
Конечно, обществу проповедник 
нужней, чем слесарь, науки. 
Но, пока нигде не слыхать пророка, 
предлагаю — дабы еще до срока 
не угодить в объятья порока: 
займите чем-нибудь руки. 

20

Я не занят, в общем, чужим блаженством. 
Это выглядит красивым жестом. 
Я занят внутренним совершенством: 
полночь — полбанки — лира. 
Для меня деревья дороже леса. 
У меня нет общего интереса. 
Но скорость внутреннего прогресса 
больше, чем скорость мира. 

21

Это — основа любой известной 
изоляции.  Дружба с бездной 
представляет сугубо местный 
интерес в наши дни.  К тому же 
это свойство несовместимо 
с братством, равенством и, вестимо, 
благородством невозместимо, 
недопустимо в муже. 

22

Так, тоскуя о превосходстве, 
как Топтыгин на воеводстве, 
я пою вам о производстве. 
Буде указанный выше способ 
всеми правильно будет понят, 
общество лучших сынов нагонит, 
факел разума не уронит, 
осчастливит любую особь. 

23

Иначе — верх возьмут телепаты, 
буддисты, спириты, препараты, 
фрейдисты, неврологи, психопаты. 
Кайф, состояние эйфории, 
диктовать нам будет свои законы. 
Наркоманы прицепят себе погоны. 
Шприц повесят вместо иконы 
Спасителя и Святой Марии. 

24

Душу затянут большой вуалью. 
Объединят нас сплошной спиралью. 
Воткнут в розетку с этил-моралью. 
Речь освободят от глагола. 
Благодаря хорошему зелью, 
закружимся в облаках каруселью. 
Будем опускаться на землю 
исключительно для укола. 

25

Я уже вижу наш мир, который 
покрыт паутиной лабораторий. 
А паутиною траекторий 
покрыт потолок.  Как быстро! 
Это неприятно для глаза. 
Человечество увеличивается в три раза. 
В опасности белая раса. 
Неизбежно смертоубийство. 

26

Либо нас перережут цветные. 
Либо мы их сошлем в иные 
миры.  Вернемся в свои пивные. 
Но то и другое — не христианство. 
Православные!  Это не дело! 
Что вы смотрите обалдело?! 
Мы бы предали Божье Тело, 
расчищая себе пространство. 

27

Я не воспитывался на софистах. 
Есть что-то дамское в пацифистах. 
Но чистых отделять от нечистых — 
не наше право, поверьте. 
Я не указываю на скрижали. 
Цветные нас, бесспорно, прижали. 
Но не мы их на свет рожали, 
не нам предавать их смерти. 

28

Важно многим создать удобства. 
(Это можно найти у Гоббса.) 
Я сижу на стуле, считаю до ста. 
Чистка — грязная процедура. 
Не принято плясать на могиле. 
Создать изобилие в тесном мире — 
это по-христиански.  Или: 
в этом и состоит Культура. 

29

Нынче поклонники оборота 
«Религия — опиум для народа» 
поняли, что им дана свобода, 
дожили до золотого века. 
Но в таком реестре (издержки слога) 
свобода не выбрать — весьма убога. 
Обычно тот, кто плюет на Бога, 
плюет сначала на человека. 

30

«Бога нет.  А земля в ухабах». 
«Да, не видать.  Отключусь на бабах». 
Творец, творящий в таких масштабах, 
делает слишком большие рейды 
между объектами.  Так что то, что 
там Его царствие, — это точно. 
Оно от мира сего заочно. 
Сядьте на свои табуреты. 

31

Ночь.  Переулок.  Мороз блокады. 
Вдоль тротуаров лежат карпаты. 
Планеты раскачиваются, как лампады, 
которые Бог возжег в небосводе 
в благоговеньи своем великом 
перед непознанным нами ликом 
(поэзия делает смотр уликам), 
как в огромном кивоте. 


III

32

В Новогоднюю ночь я сижу на стуле. 
Ярким блеском горят кастрюли. 
Я прикладываюсь к микстуре. 
Нерв разошелся, как черт в сосуде. 
Ощущаю легкий пожар в затылке. 
Вспоминаю выпитые бутылки, 
вологодскую стражу, Кресты, Бутырки. 
Не хочу возражать по сути. 

33

Я сижу на стуле в большой квартире. 
Ниагара клокочет в пустом сортире. 
Я себя ощущаю мишенью в тире, 
вздрагиваю при малейшем стуке. 
Я закрыл парадное на засов, но 
ночь в меня целит рогами Овна, 
словно Амур из лука, словно 
Сталин в XVII съезд из «тулки». 

34

Я включаю газ, согреваю кости. 
Я сижу на стуле, трясусь от злости. 
Не желаю искать жемчуга в компосте! 
Я беру на себя эту смелость! 
Пусть изучает навоз кто хочет! 
Патриот, господа, не крыловский кочет. 
Пусть КГБ на меня не дрочит. 
Не бренчи ты в подкладке, мелочь! 

35

Я дышу серебром и харкаю медью! 
Меня ловят багром и дырявой сетью. 
Я дразню гусей и иду к бессмертью, 
дайте мне хворостину! 
Я беснуюсь, как мышь в темноте сусека! 
Выносите святых и портрет Генсека! 
Раздается в лесу топор дровосека. 
Поваляюсь в сугробе, авось остыну. 

36

Ничего не остыну!  Вообще забудьте! 
Я помышляю почти о бунте! 
Не присягал я косому Будде, 
за червонец помчусь за зайцем! 
Пусть закроется — где стамеска!  — 
яснополянская хлеборезка! 
Непротивленье, панове, мерзко. 
Это мне — как серпом по яйцам! 

37

Как Аристотель на дне колодца, 
откуда не ведаю что берется. 
Зло существует, чтоб с ним бороться, 
а не взвешивать в коромысле. 
Всех скорбящих по индивиду, 
всех подверженных конъюнктивиту, — 
всех к той матери по алфавиту: 
демократия в полном смысле! 

38

Я люблю родные поля, лощины, 
реки, озера, холмов морщины. 
Все хорошо.  Но дерьмо мужчины: 
в теле, а духом слабы. 
Это я верный закон накнокал. 
Все утирается ясный сокол. 
Господа, разбейте хоть пару стекол! 
Как только терпят бабы? 

39

Грустная ночь у меня сегодня. 
Смотрит с обоев былая сотня. 
Можно поехать в бордель, и сводня — 
нумизматка — будет согласна. 
Лень отклеивать, суетиться. 
Остается тихо сидеть, поститься 
да напротив в окно креститься, 
пока оно не погасло. 

40

«Зелень лета, эх, зелень лета! 
Что мне шепчет куст бересклета? 
Хорошо пройтись без жилета! 
Зелень лета вернется. 
Ходит девочка, эх, в платочке. 
Ходит по полю, рвет цветочки, 
Взять бы в дочки, эх, взять бы в дочки. 
В небе ласточка вьется». 

              14 января 1967
                  
         
         

Источник: http://www.davar.net/RUSSIAN/POETRY/BRODSKY.HTM#Что нужно для чуда