Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.
Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, Москва, март 2009 г. Арсений Тарковский РУКОПИСЬ А.А.Ахматовой Я кончил книгу и поставил точку И рукопись перечитать не мог. Судьба моя сгорела между строк, Пока душа меняла оболочку. Так блудный сын срывает с плеч сорочку, Так соль морей и пыль земных дорог Благословляет и клянет пророк, На ангелов ходивший в одиночку. Я тот, кто жил во времена мои, Но не был мной. Я младший из семьи Людей и птиц, я пел со всеми вместе И не покину пиршества живых - Прямой гербовник их семейной чести, Прямой словарь их связей корневых. * * * Под сердцем травы тяжелеют росинки, Ребенок идет босиком по тропинке, Несет землянику в открытой корзинке, А я на него из окошка смотрю, Как будто в корзинке несет он зарю. Когда бы ко мне побежала тропинка, Когда бы в руке закачалась корзинка, Не стал бы глядеть я на дом под горой, Не стал бы завидовать доле другой, Не стал бы совсем возвращаться домой. 1933 * * * Ночью медленно время идет, Завершается год високосный. Чуют жилами старые сосны Вешних смол коченеющий лед. Хватит мне повседневных забот, А другого мне счастья не надо. Я-то знаю: и там, за оградой, Чей-нибудь завершается год. Знаю: новая роща встает Там, где сосны кончаются наши. Тяжелы черно-белые чаши, Чуют жилами срок и черед. 1976 * * * Был домик в три оконца В такой окрашен цвет, Что даже в спектре солнца Такого цвета нет. Он был еще спектральней, Зеленый до того, Что я в окошко спальни Молился на него. Я верил, что из рая, Как самый лучший сон, Оттенка не меняя, Переместился он. Поныне домик чудный, Чудесный и чудной, Зеленый, изумрудный, Стоит передо мной. И ставни затворяли, Но иногда и днем На чем-то в нем играли, И что-то пели в нем, А ночью на крылечке Прощались и впотьмах Затепливали свечки В бумажных фонарях. 1976* * * Мне другие мерещятся тени, Мне другая поет нищета. Переплетчик забыл о шагрени, И красильщик не красит холста, И кузнечная музыка счетом На три четверти в три молотка Не проявится за поворотом Перед выездом из городка. За коклюшки свои кружевница Под окном не садится с утра, И лудильщик, цыганская птица, Не чадит кислотой у костра, Златобит молоток свой забросил, Златошвейная кончилась нить. Наблюдать умиранье ремесел - Все равно что себя хоронить. И уже электронная лира От своих программистов тайком Сочиняет стихи Кантемира, Чтобы собственным кончить стихом. * * * Душу, вспыхнувшую на лету, Не увидели в комнате белой, Где в перстах милосердных колдуний Нежно теплилось детское тело. Дождь по саду прошел накануне, И просохнуть земля не успела; Столько было сирени в июне, Что сияние мира синело. И в июле, и в августе было Столько света в трех окнах, и цвета, Столько в небо фонтанами било До конца первозданного лета, Что судьба моя и за могилой Днем творенья, как почва, прогрета. 1976 * * * Влажной землей из окна потянуло, Уксусной прелью хмельнее вина; Мать подошла и в окно заглянула, И потянуло землей из окна. - В зимней истоме у матери в доме Спи, как ржаное зерно в черноземе, И не заботься о смертном конце. - Без сновидений, как Лазарь во гробе, Спи до весны в материнской утробе, Выйдешь из гроба в зеленом венце. * * * Я тень из тех теней, которые, однажды Испив земной воды, не утолили жажды И возвращаются на свой тернистый путь, Смущая сны живых, живой воды глотнуть. Как первая ладья из чрева океана, Как жертвенный кувшин выходит из кургана, Так я по лестнице взойду на ту ступень, Где будет ждать меня твоя живая тень. - А если это ложь, а если это сказка, И если не лицо, а гипсовая маска Глядит из-под земли на каждого из нас Камнями жесткими своих бесслезных глаз... * * * Сколько листвы намело. Это легкие наших деревьев, Опустошенные, сплющенные пузыри кислорода, Кровли птичьих гнездовий, опора летнего неба, Крылья замученных бабочек, охра и пурпур надежды На драгоценную жизнь, на раздоры и примиренья. Падайте наискось наземь, горите в кострах, дотлевайте, Лодочки глупых сильфид, у нас под ногами. А дети Северных птиц улетают на юг, ни с кем не прощаясь. Листья, братья мои, дайте знак, что через полгода Ваша зеленая смена оденет нагие деревья. Листья, братья мои, внушите мне полную веру В силы и зренье благое мое и мое осязанье, Листья, братья мои, укрепите меня в этой жизни, Листья, братья мои, на ветвях удержитесь до снега. * * * В последний месяц осени, на склоне Суровой жизни, Исполненный печали, я вошел В безлиственный и безымянный лес. Он был по край омыт молочно-белым Стеклом тумана. По седым ветвям Стекали слезы чистые, какими Одни деревья плачут накануне Всеобесцвечивающей зимы. И тут случилось чудо: на закате Забрезжила из тучи синева, И яркий луч пробился, как в июне, Как птичьей песни легкое копье, Из дней грядущих в прошлое мое. И плакали деревья накануне Благих трудов и праздничных щедрот Счастливых бурь, клубящихся в лазури, И повели синицы хоровод, Как будто руки по клавиатуре Шли от земли до самых верхних нот. Источник: http://www.litera.ru/stixiya/authors/tarkovskij/all.html#v-poslednij-mesyac |
Расщепленный молнией старый дуб. Компьютерная графика - А.Н.Кривомазов, Москва, март 2009 г.
Биография Бродского, часть 1 | Биография Бродского, часть 2 |