Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.
СТРАНИЦЫ САЙТА ПОЭТА АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
Некоторые главы из второй части (Опубликовано в журнале "Компьютеры в учебном процессе", 1998, № 6, с. 103-160) А.Н.Кривомазов ЗНАТЬ ИЛИ ВЕРИТЬ? 
Просило сердце: "Поучи хоть раз!" Как-то раз попытался доказать поэту Тарковскому какую-то тонкость. - Дальше, - нетерпеливо сказал он, - что дальше? - Но мы не можем пойти дальше, пока не установим: истинно или ложно это положение... - Да мне вовсе не нужно знать эту чепуху! Что дальше? - Но поймите, тогда чепухой становится все последующее мое высказывание. Некоторые вещи все-таки покоятся на твердом знании! - А мне интересно все, что Вы говорите сейчас, но совершенно не нужно это доказательство! Не хочу забивать голову, не хочу и не могу уже напрягаться. Поймите, я стар. Если это важно, то я Вам просто верю. Верю - и все тут. Итак, что дальше? Помнится, нехотя вынужден был послушаться (во мне, как и в каждом, сильна инерция) и параллельно подумал, большое ли место в моей голове занимает вера - в чьи-то слова, догматы, открытия... Мы с ним - очень разные; сделал вывод, что вера часто позволяет ему не только перепрыгивать через логические построения, но и экономит ему время в общении и жизни. * * * О, только бы привстать, опомниться, очнуться И в самый трудный час благословить труды, Вспоившие луга, вскормившие сады, В последний раз глотнуть из выгнутого блюдца Листа ворсистого Хрустальный мозг воды. Дай каплю мне одну, моя трава земная, Дай клятву мне взамен — принять в наследство речь, Гортанью разрастись и крови не беречь, Не помнить обо мне и, мой словарь ломая, Свой пересохший рот моим огнем обжечь. 1965 ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ I Предчувствиям не верю и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда Я не бегу. На свете смерти нет. Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо Бояться смерти ни в семнадцать лет, Ни в семьдесят. Есть только явь и свет, Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете. Мы все уже на берегу морском, И я из тех, кто выбирает сети, Когда идет бессмертье косяком. II Живите в доме — и не рухнет дом. Я вызову любое из столетий, Войду в него и дом построю в нем. Вот почему со мною ваши дети И жены ваши за одним столом, — А стол один и прадеду и внуку: Грядущее свершается сейчас, И если я приподнимаю руку, Все пять лучей останутся у вас. Я каждый день минувшего, как крепью, Ключицами своими подпирал, Измерил время землемерной цепью И сквозь него прошел, как сквозь Урал. III Я век себе по росту подбирал. Мы шли на юг, держали пыль над степью; Бурьян чадил; кузнечик баловал, Подковы трогал усом, и пророчил, И гибелью грозил мне, как монах. Судьбу свою к седлу я приторочил; Я и сейчас, в грядущих временах, Как мальчик, привстаю на стременах. Мне моего бессмертия довольно, Чтоб кровь моя из века в век текла. За верный угол ровного тепла Я жизнью заплатил бы своевольно, Когда б ее летучая игла Меня, как нить, по свету не вела. 1965
Деград |
