Окна из алюминия в Севастополе — это новые возможности при остеклении больших площадей и сложных форм. Читайте отзывы. Так же рекомендуем завод Горницу.
СТРАНИЦЫ САЙТА ПОЭТА АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
Некоторые главы из первой части (Опубликовано в журнале "Компьютеры в учебном процессе", 1997, № 6, с. 103-166) А.Н.Кривомазов ИГРА В БАДМИНТОН 
Снимок после памятной игры в бадминтон. Фото Б.Альтшулера, 1984. Теплым летним воскресным деньком к Тарковским в Переделкино приехала его друг поэт Лариса Миллер с мужем Борисом и двумя сыновьями. Они захватили бадминтон, и мы с их старшим сыном стали играть на зеленой полянке, со свистом посылая волан в голубое небо. Арсений Александрович с присоединившимся к нам поэтом Григорием Кориным стоял на краю полянки и неожиданно громко принялся болеть и комментировать нашу игру. Помню, меня изумило: мы дурачимся, разминаемся, в игре отсутствуют даже крохи спортивного честолюбия, ветер, как может, портит игру, относя волан в сторону, останавливает его или даже гонит назад, а великий поэт кричит нам, скорее всего, развлекая сам себя: ну что? какой счет? опять промазал! ну, и игроки! да разве так надо было бить? не стой на месте, беги, успеешь взять! ну и мазила! беги же, чего ждешь? опять застыл! нет, это не игра! нет, а все же, какой счет? ой, я не могу! ха-ха-ха! ой, умру от смеха! опять промазал! ну разве это удар? о, Господи, ну и игроки! вас только на Олимпиаду посылать! ой, сейчас позову Таню - это надо видеть! ну и умора! животики надорвешь!.. В какой-то момент почувствовал, что еще секунда, и стану мокрым (а на мне была узкая тесная рубашка, и я понимал, что в мокрых пятнах она будет еще ужаснее), поэтому отдал ракетку и подошел к Тарковскому. Он был изумлен, как если бы купил дорогой билет на полуторачасовой бой гладиаторов с гарантированным массовым смертельным исходом: - Почему Вы прекратили игру?! - Да так, ветер мешает... - Ну и что?! - Игра из-за ветра становится непредсказуемой... - Ну и что?! Тем интереснее смотреть! Я хочу еще! - Ну, мы же играли не на стадо слонов, а так, разминались, баловались, немножко порезвились - и хватит! - Нет-нет, нужно еще поиграть! Возьмите ракетку и продолжайте! У Вас же получается... иногда... У него на лице сложный рисунок: недоволен, хмур, напористо требователен, в углах губ гаснет остаток улыбки, глаза страстно приказывают: иди и играй, я так очень хочу и жду от тебя только этого! У этого пожилого, нет, слабо, у этого старого по возрасту человека неожиданно оказывалась душа ребенка, у которого отняли игрушку! Но я ведь тоже упрям. Вдруг остро почувствовал, что чего-то не понимаю. Чего он хочет? Я не устал, но просто больше не хочу... и еще эта рубашка... Я прошу Борю Альтшулера щелкнуть нас троих моей камерой. Правой рукой провожу над головой - ставь верхнюю границу кадра вот так: камера сама прибавит. Боря смотрит в видоискатель и нажимает спуск. Снимок прозрачно четок и ясен, хорош по свету: Корин, Тарковский и я. Все было бы замечательно, но на моей узкой рубахе во время игры растегнулась средняя пуговица (естественно, я этого не видел), и я выгляжу каким-то неряхой рядом с красивыми седыми друзьями-поэтами. Эх, Боря-Боря, зачем ты мне тогда не сказал: застегни пуговицу, Саша... Через пять минут мы играем стоя с Тарковским в мои крошечные карманные шахматы. Мы сыграли пару партий, и в одной из них я получил памятный мат. Представьте, наши короли после короткой рокировки стоят напротив друг друга, прижимаясь к своим ладьям. Он успел сдвоить свои ладьи по открытой линии, нападая на мою ладью, защищенную по восьмой горизонтали королем и ладьей а8. Мой ферзь бодро перемалывает его ферзевый фланг, куча моих фигур раскидана по доске и ждет от меня умного плана. Игра почти сделана. В каком-то расслаблении я делаю "глубокомысленный" профилактический ход, отводя короля от ладьи под защиту трех пешек (возможно, защищая королем крайнюю - не помню точно). Моментально его ладья бьет мою, и я вынужден сдаться, ибо на следующем ходу получаю мат. Я понимаю, что на этот раз попался в его простенькую ловушку - но ведь попался же! Я раздосадован, но и рад за него - плохо только, что он выигрывает так редко! Но нет, конечно, не только бадминтон и шахматы: к нему приехали друзья и он успевает наговориться со всеми. * * * Я долго добивался, Чтоб из стихов своих Я сам не порывался Уйти, как лишний стих. Где свистуны свистели И щелкал щелкопер, Я сам свое веселье Отправил под топор. Быть может, идиотство Сполна платить судьбой За паспортное сходство Строки с самим собой. А все-таки уставлю Свои глаза на вас, Себя в живых оставлю Навек или на час, Оставлю в каждом звуке И в каждой запятой Натруженные руки И трезвый опыт свой. Вот почему без страха Смотрю себе вперед, Хоть рифма, точно плаха, Меня сама берет. 1958 
Деград |
