Специальные ежемесячные бизнес-журналы для руководителей крупных предприятий России и СНГ О фирме Журналы Подписка и реклама Интервью Содержание сайта Обратная связь

Страницы сайта поэта Иосифа Бродского (1940-1996)

Коллекция фотографий Иосифа Бродского

Сергей МОСКАЛЁВ (Вашингтон)

Музей-квартира Иосифа Бродского
Интервью с Галиной Славской^*

В 2001 году в городке Бетезда — пригороде Вашингтона — был зарегистрирован фонд «Saint Petersburg Brodsky Museum Fondation». Президентом фонда является поэт Томас Венцлова. В число учредителей входят такие известные люди, как танцовщик Михаил Барышников, профессор Лев Лосев, историк Михаил Мильчик, владелец ресторана «Русский самовар» Роман Каплан. Беседуя с вице-президентом фонда Галиной Славской, я спросил ее, что послужило причиной ее участия в этом предприятии.

— Я занимаюсь этим делом по целому ряду причин. Я родилась и провела большую часть жизни в Ленинграде, в том числе всю блокаду прожила в Ленинграде. Я жила на Литейном, недалеко от того дома, где жил Бродский. В 1979 году эмигрировала. В восемьдесят седьмом, впервые после эмиграции приехала в родной город. И там я получила статью о «доме Мурузи», о том доме, где жил Бродский. Вернувшись в Нью-Йорк, я послала эту статью со своим письмом Бродскому. А через несколько дней узнала, что ему присуждена Нобелевская премия 1987 года. И вот через несколько дней после этого, я получила от него открытку: «Милая Галя, большое вам спасибо за письмо и за вырезки о доме Мурузи. Ужасно интересно, и многого я не знал. Передайте, пожалуйста, мой привет и благодарность автору. Ваш Иосиф Бродский».

— То есть квартира, где когда-то жил Бродский, находилась именно в этом доме? Что это за дом?

— Дом Мурузи — огромный многоквартирный дом, выходящий на три улицы и площадь. Он был построен в конце XIX века и был известен как «дом Мурузи». С этим домом связано многое в истории русской литературы.

— А откуда такое странное название — «дом Мурузи»?

— Мурузи был греческий князь. Он построил этот дом, и за ним так и сохранилось это имя. В этом доме был главный литературный салон Петербурга. В разное время в доме Мурузи жили очень известные люди. Например, там жили Гиппиус и Мережковский. Блок там бывал часто. Там, кстати, жил старший сын Пушкина. Он, правда, с литературой не был связан, он был генерал. Интересно, что Пушкин тоже жил недалеко от этого дома, на той же улице.

— У Бродского в его эссе «Полторы комнаты» даже адрес называется: «Пушкин жил в доме №11», а адрес дома Мурузи, где жил Бродский?

— Дом 24, квартира 28, по Литейному проспекту, хотя вход был с улицы Пестеля, бывшей Пантелеймоновской. Бродский жил в одном конце этой улицы, а Пушкин — разумеется, в свое время — в другом, ближе к Фонтанке. Кстати, Пушкин в одном из писем к жене упоминает это место: «Да ведь Летний сад — мой огород, я, вставши ото сна, иду туда в халате и туфлях».

— Что еще интересного происходило в этом доме?

— Уже после революции Гумилев создал в одной из квартир этого дома студию под названием «Дом поэтов». В записных книжках Анны Ахматовой, где она говорит о наиболее памятных для нее местах Петербурга, мы находим такую запись: «И дом Мурузи, где я в последний раз видела Николая Степановича» — то есть Гумилева. И позже она приписала: «И где жил Иосиф».

— Иосиф Бродский?

— Да, это уже об Иосифе Бродском. У Бродских было полторы комнаты, как писал Иосиф, и большая комната была с балконом: «С этого балкона нам открывалась длина всей улицы, типично петербургская, безупречная перспектива, которая замыкалась куполом церкви святого Пантелеймона или, если взглянуть направо, — большой площадью, в центре которой находился собор Преображенского Его Императорского величества полка».

— Что собой представляла сама квартира?

— Квартира Бродских… Нельзя сказать, что у них была квартира. У них были полторы комнаты в этой квартире. Сама квартира была типичной барской, большой петербургской квартирой, то есть, она была рассчитана на одну семью. Но к тому времени это была квартира коммунальная…

— После уплотнения?

— Да, после уплотнения квартира была коммунальной, и жили там четыре семьи. Семья Бродских жила там с 1955 года. Бродские получили свои комнаты посредством обмена. Эти так называемые полторы комнаты представляли собой одну большую комнату, к которой примыкала соединенная с ней двумя высокими арками мавританского стиля, меньшая комната. Она и была комнатой Бродского: «Эти 10 квадратных метров принадлежали мне. И то были лучшие 10 метров, которые я когда-либо знал. Если пространство обладает собственным разумом и способно высказывать предпочтение, то, возможно, что хотя бы один из тех 10 метров тоже может вспоминать обо мне с нежностью, тем более теперь, под чужими ногами».

— Это цитата из эссе?

— Это цитата из эссе Бродского, посвященного памяти его родителей, которые умерли в этих полутора комнатах, не увидев своего единственного сына. Отец умер в восемьдесят четвертом, мать годом раньше — в восемьдесят третьем.

— Не увидели, потому что?..

— Не увидели, потому что им ни разу не дали разрешение приехать в гости к своему сыну. А когда мать была смертельно больна, Иосифу не разрешили приехать повидаться с ней. Он не смог приехать и на ее похороны. То же самое с отцом. Бродский не мог похоронить ни мать, ни отца, — его не впустили в Советский Союз.

— Галина, я хочу задать теперь вопрос о фонде. Что делает фонд конкретно для создания музея? Как обстоят дела с квартирой, выкуплена она?

— Сейчас история с квартирой сдвинулась с мертвой точки. Потому что «Альфа-Банк» финансировал приобретение первой комнаты — комнаты родителей Бродского. И обещал финансировать выкуп всей квартиры.

— То есть квартира продолжает оставаться коммунальной, и другие комнаты занимают жильцы?

— Да, да. Там по-прежнему живут три съемщика, три семьи. Считайте, каждому из них нужно выдать определенную сумму денег или предоставить квартиру, которая их устроит. Это довольно сложный процесс, но, тем не менее, он начался. И я надеюсь, что к концу этого года квартира должна быть выкуплена. Что делает наш фонд? Наш фонд пытается помогать в создании музея, то есть собирать средства на это дело. В частности, мы думаем, что возьмем на себя финансирование компьютерного обеспечения музея.

— А кто, в основном, является спонсорами, кто дает деньги в ваш фонд здесь, в Америке? Ведь у Бродского было много друзей не из бедных?

— К сожалению, небедные друзья Бродского пока что почти не отзываются на наши призывы. Правда, некоторые отозвались, но очень немногие. Остальные хранят молчание.

— А кто же тогда дает?

— Дают простые люди, которые любят поэзию Бродского. Вот сейчас 1 февраля мы провели благотворительный вечер памяти Бродского, к седьмой годовщине со дня его смерти. В вечере участвовали профессиональные актеры Жанна Владимирская и Алексей Ковалев, профессор Джорджтаунского университета Ольга Меерсон. Люди, которые пришли на этот вечер (хотя среди них не было богатых людей, это я могу сказать точно), — они отозвались, и мы собрали определенную сумму.

— Мебель в квартире, по словам Бродского, была подстать обличью и внутреннему виду здания. Что из обстановки удалось сохранить?

— Полностью сохранилась библиотека Бродского, книжная полка, которая была в его комнате, и все книги, которые там были. Рисунки Бродского сохранились. Кроме того, вдова поэта посылает или уже послала в Петербург некоторые предметы мебели из дома Бродского в Массачусетсе, где он работал в колледже.

— У вас тоже богатый архив, там ценные экспонаты?

— У меня собрано большое количество статей, интервью, фотографий, очень много видеофильмов и аудиозаписей чтений Бродского. Копия моих материалов хранится сейчас в Гуверовском архиве Стэнфордского университета в Калифорнии.

— Как заметил Бродский в одном из интервью, некоторые критики считают, что свои лучшие стихи он написал в девятнадцать. Сам он так не считал. Тем не менее, одно из самых пронзительных стихотворений относится к раннему периоду: «Ни страны, ни погоста / не хочу выбирать. / На Васильевский остров / я приду умирать». Однако он не вернулся. Почему?

— Мне хочется напомнить эпиграф, который он поставил к своему эссе «Меньше единицы»: «Сердце бьется тогда, когда надо бы разорваться». Это слова Чеслава Милоша. Я думаю, что сердце Бродского могло бы разорваться, если бы он вернулся в этот город. Его многократно спрашивали о том, почему он не едет в Ленинград, почему не едет в Петербург. Он отвечал на это по-разному. Довольно часто он говорил, что человек не может вернуться на место своей любви. В этом был для него какой-то запрет. При этом Бродский никогда не переставал любить свой родной город. Мы это видим, скажем, в «Прогулках с Бродским», где он говорит со своим старым другом Рейном о Ленинграде своей юности, и видно, как дорог ему этот город. И опять же повторяет: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, нельзя вернуться на место своей любви». Но мы надеемся, что адрес «Литейный 24, квартира 28» станет все-таки домом Бродского, станет музеем, который будет не только памятью о Бродском, но памятью о том поколении, о котором он много писал и лучшим поэтом которого он был. И тогда сбудется предсказанное им в юношеских стансах «К городу»:

«И летящая ночь эту бедную жизнь
обручит с красотою твоей,
И с посмертной моей правотой».

^*Публикуется с разрешения «Голоса Америки», где транслировалось это интервью.

Номер 12(323) 11 июня 2003 г.